Им хватит зеркальца? Видимо, нет. Туман отступил от меня к той девушке, у которой сверкал белый локон. Что-то произнес, и ее большие глаза вспыхнули неоном. Она подалась к нему, прижалась губами к его губам.

Тонкая игла боли прошила мое сердце — откуда она взялась? Лицо Тумана тотчас побледнело, плечи осунулись, а ноги стали подкашиваться. Оромхия, напротив, расцветала и тянулась следом за ним, пока он не упал на колени.

Я ринулась к нему. Но чем помочь? Туман остановил меня вялым взмахом руки и оперся ею о песок, роняя голову. Оромхия стояла нереально довольная. Икнула — и из вздернутого носа вырвались два облачка тумана. Она разразилась детским хохотом, словно надышалась гелия, черты лица затерялись в сизой дымке. Я отступила, избегая облака тумана, тем самым отдаляясь от страдающего на песке парня. Но я должна ему помочь! Он из-за меня стоит на коленях едва живой.

Пока оромхии баловались зеркальцем и сизыми облачками, Туман отцепил от пояса расписной белый платок и встряхнул его резким движением в сторону. Ткань загрубела, вытянулась. Секунда — и парень держал в руке длинный меч. На него он оперся, чтобы встать.

Ничего себе! Такие спецэффекты герцог не показывал. Туман вправду серьезный для него противник.

Но сейчас, когда он ко мне повернулся, на его лицо было страшно взглянуть — краше в гроб кладут. Щеки запали, кожа побледнела до мертвенно-белого, скулы заострились, плотно сомкнутые губы посинели.

Что с ним? Что… что произошло? Да он упадет лицом в песок и никакой меч не поддержит!

Я посадила Тото на плечо (хватит трястись от страха!) и рванула сквозь сизое марево к Туману, задерживая дыхание. За минуту справлюсь. Я подхватила парня под руку, чтобы ему стало легче идти, но он оттолкнул меня. И наградил суровым, уничтожающим взглядом.

Ого, сколько гордости! И силы не покинули, раз толкается.

Что-то хлопнулось на песок — Тото! Я мигом упала на колени, подкошенная испугом.

— Тото, очнись! Тото!

Молчит. Я подняла на руки пернатое тельце. Почему он упал? Веки сомкнуты, не шевелится. Дрожащими пальцами я смахнула песок с перьев. Тото… ты что… умер? Тото…

Последний лучик радости внутри меня погас — раз и навсегда. Я воззрилась на оромхий. Каждую разорву! Но они не смотрели на меня, не испепелились под взбешенным взглядом, а баловались с облачками тумана и зеркальцем.

Ничего им не сделаю. Бессильна я против магии. Чудовищно. Пусть на родной Земле трудно, но там я каждый день сворачивала горы. А здесь… Слабачка.

Я прижала пернатого к груди. По щекам потекли горячие слезы.

Тяжелая рука опустилась на макушку и неловко погладила — так, как собачек гладят. Я уставилась на осунувшееся лицо Тумана. Он тыкнул пальцем в пернатого, затем приложил ладонь к своей щеке, прикрыл веки и склонил голову.

— И… имеете в виду, он уснул?

Туман распахнул глаза и озадаченно уставился на меня. Повторил движения.

Рехнуться можно. Выходит, зря паниковала? Я слегка разжала объятья — птичья грудка едва заметно вздымалась. Тото уснул, надышавшись тумана. Совсем вылетело, что тот может усыплять. Кошмар, как расшатались нервы у меня за четыре дня.

Скоро на меня подействует! Когда Тото упал с плеча, я наверняка отвлеклась и задышала!

Кажется, к щекам неспешно начал приливать жар. Куда деться, чтобы не пристать к мужской руке с поцелуями?

А вдруг меня потянет на что-нибудь более серьезное?

Перепугавшись не на шутку, я вскочила на ноги и отбежала. Может, подышу свежим воздухом — и отпустит. Я устроила пернатого на груди, прикрывая его плащом и посматривая на оромхий.

Те остались довольные платой, пошли к куполу и принялись творить с ним странные выкрутасы: ластились к нему и пели ультразвуковые песни.

Туман еле держался на ногах, опираясь на меч. Бедненький. Отблагодарить его нужно. И почему я далеко от него стою?

Я подлетела к нему на всех парах, счастливая и взбудораженная. Внутри меня пылал огромный костер. Несколько секунд я окидывала парня взглядом с головы до ног. С чего начать? Штаны черные, сапоги высокие, рубашка тоже черная, а жилетка, с тросами под нею, словно броня.

Если я, как оромхии, полащусь к броне и запою песенку, она откроется?

— Ля-ля, ля-ля-ля… Ля-ба-ля-баля…

Вместе с песней на губах, я потерлась виском о грудь Тумана. Капюшон съехал, но я потерлась еще. Потому что броня наверняка вот-вот раскроется.

Туман напряженно вздохнул и что-то пробурчал. Плохо пою? Ой, тереться надо, наверное, всем телом! Решено — сделано.

Только я выгнулась, чтобы потереться грудью, Туман крепко обхватил меня за плечи, развернул и прижал спиной к себе. Чуть Тото в моих руках не придушил! Тросы оплетали нас, будто змеи. Я вздрогнула от щекотки, заворочалась… Но они стягивались плотнее, и скоро я дернуться не могла.

— Эй, эй! Освободите меня! Дышать мне нечем, слышите! Туман, эй! — вопила в пространство перед собой. Он находился за мной, а я не могла выкрутиться так, чтобы обернуться. — Пернатого задушите! Слышите, изверг вы этакий! Освобожусь и затру вас грудью до смерти!

Ко рту притиснулась грубая ладонь, но и секунды не прошло: Туман ее отдернул, точно у меня вместо губ торчал бочок кактуса.

Так вот, значит? Обижусь на него! Засранец, негодяй, злодей, душегуб, живодер… Паршивец!

Ночной бриз вскоре развеял облака тумана и ласково остужал щеки, горевшие от стыда — в мыслях прояснялось. Мало того, что петь я не умела, так еще и вела себя как… как… пьянчужка.

— Отпустите, пожалуйста. И простите за глупое поведение. Я уже… протрезвела, вроде.

Туман опять тяжко вздохнул и принялся поглаживать меня по макушке. Поглаживать — красиво сказано. Если быть точнее, он мягко хлопал меня по макушке и с нажимом проводил рукой по волосам. Меня каждый раз передергивало. Я ему домашний зверек, что ли?

— Не могли бы вы прекратить это делать? — выразительно и громко произнесла, запрокидывая голову. Раз для него русский язык — пустые звуки, то, может, резкий тон дойдет? Но Туман немного опустил руку и с нажимом погладил по плечу. Шипя сквозь зубы, я выгнулась, насколько позволял кокон из тросов. Парень погладил меня снова и снова. Каждый мой нерв вздрагивал всякий раз, когда мужская ладонь скользила сверху вниз по плечу, укрытому плащом.

Тото, будь ты неладен, вовремя уснул! Как мне объясниться с любителем поглаживаний?

К счастью, скоро оромхии поманили к себе, и Туман выпустил меня из тросов. А вместе с этим я стряхнула лишние эмоции. У Тумана обычные мужские руки, нечего от них вздрагивать. Неужели меня подкупало то, что они неумелые, будто он никогда не прикасался к девушке?

Вот еще... Нашла чем морочиться.

Едва мы прошли через дыру в защитном куполе, «помощницы» живо затянули ее, взмахивая руками, и унеслись легкой походкой к острым скалам. Туман повел меня вдоль кромки леса, подальше от оромхий.