Возле пальцев появились мелкие рыбешки, начали деликатно покусывать мягкими губами. Мелизенда так повизгивала от щекотки, что лошадка перестала щипать траву и, насторожив уши, воззрилась на нее в удивлении.

– Лопай, – сказала Мелизенда по-хозяйски. – Я тоже изволю перекусить, а потом… может быть, сегодня уже отыщем того, с кем не придется прятаться?

Корвинус как-то говорил, что молодые восстанавливают силы быстро, и в самом деле, Мелизенда чувствовала себя измученной и разбитой, когда сползала по конскому боку на землю, но стоило перекусить и чуть-чуть полежать на мягкой травке, как снова ощутила сильнейший зов подняться в седло и упорно следовать зову.

Сперва намеревалась двигаться вниз по течению в поисках моста, но песчаное дно так заманчиво просвечивает под прямыми лучами солнца, что решилась пустить коня вброд, тряслась от ужаса, вдруг что-то цапнет прямо из золотого песка, но в самом глубоком месте возле того берега вода поднялась только до стремян, а дальше лошадка сделала рывок и легко взнесла всадницу наверх по крутому берегу.

На той стороне все та же степь, Мелизенда некоторое время направляла коня по лучику в перстне, затем наткнулась на дорогу в том же направлении.

Лошадка тоже вроде бы обрадовалась, копытца застучали бодрее. Так неслись довольно долго, Мелизенда ощутила голод, на ходу вытащила из сумки ломоть хлеба с мясом, с наслаждением вонзила зубы и подивилась, как это, оказывается, вкусно, если не за столом во дворце, а в дальней дороге.

Деревья растут плотными группами, помогая друг другу выстаивать против ветра, морозов и летней жары. Возле одного из таких рассмотрела небольшое село, дома только-только строят, но половину гая уже вырубили.

Заезжать не собиралась, от людей лучше держаться подальше, даже хотела проехать мимо, когда по дороге догнала телегу с мешками муки, один молодой парняга держит вожжи, управляя парой коней, второй сидит рядом и зевает во весь рот, вот-вот свалится прямо под колеса их телеги.

Этот зевун, увидев ее в седле, крикнул:

– Ей, ты чего без мамки?

Мелизенда подала коня на обочину, чтобы парняга не дотянулся с телеги, ответила дерзко:

– Это тебе нужна мамка! Вон рот не закрывается. Ворона прямо щас влетит!

Возница покосился на нее веселым глазом, но промолчал, занятый лошадьми, а зевун поинтересовался:

– Ты чего один? Я бы тебя держал возле печки. Или в люльке.

– Герои едут, – ответила Мелизенда заносчиво, – куда изволят!

– Ух ты, – сказал зевун, – да ты герой, оказывается… Правда, сопельки вон до пояса, но все равно герой?

Возница буркнул, не поворачиваясь:

– А что, тот мальчишка тоже не смотрелся героем…

Зевун возразил:

– Он не смотрелся, но когда я увидел его коня и хорта, то понял, что человек не совсем простой…

Сердце Мелизенды застучало чаще.

– Здесь проезжал настоящий герой?

Зевун потянулся, зевнул еще шире и сказал с великим удовольствием:

– Да, теперь у нас разговоров будет на год!.. И детям перескажут. Такое не часто случается. Вон там видишь горы?.. Говорят, там живут дивы, но живут и живут, мало ли кто где живет?.. Но на той неделе то ли день выдался у них без добычи, то ли еще чего, но двое спустились с гор и дошли до нашего села…

Возница сказал зло:

– Сломали два дома!.. Начали хватать скот, овец пожирали целиком, а коров разрывали на части и тоже съедали прямо на месте…

Зевун молодецки повел плечами, сказал с таким восторгом, что и без того широкое лицо расплылось в стороны, ставши похожим на полную луну:

– А тот молодой герой остановил их обоих!

Возница возразил:

– Он вмешался не из-за коров! Дивы схватили Акулинду, а она так верещала и отбивалась в их руках, что герой услышал, когда проезжал мимо.

– Да, – подтвердил зевун, – герой… это герой! Как он мог мимо и дальше? Тут же повернул своего страшного коня и с грозным кличем…

Возница уточнил:

– Он молчал. В том все и дело! За все время ни слова, я не представляю… Но так было еще страшнее.

Мелизенда взглянула на них с настороженностью.

– Что, он бросился освобождать именно ту женщину?

Зевун ответил философски:

– Если бы не верещала, проехал бы мимо.

– Что же он за герой? – спросила Мелизенда ядовито. – Герой должен геройствовать денно и нощно.

Возница хмыкнул.

– А если ему все равно?.. Вот не хотелось драться в этот день?.. Может, он дерется, когда пьяный? Или за деньги?..

– Тогда он не герой, – сказала Мелизенда. – Герои должны быть бескорыстными. И что, он освободил ту Акулинду?

Зевун засмеялся довольно.

– Причем вовремя!.. Они только-только содрали с нее платье, но больше ничего не успели. Он налетел, как черный вихрь, одному сразу разрубил голову до челюсти, а с другим дрался чуть дольше, но тоже не очень…

Мелизенда спросила, стараясь держать лицо неподвижным:

– А что та Акулинда, отблагодарила?

Зевун с плотояднейшей усмешкой развел руками.

– Кто знает? Наверное… А как же иначе? Иначе будто бы зазря… Ну, пусть не зазря, но без благодарности как-то не закончено… За такое нужно сказать хотя бы спасибо, а как еще женщина лучше всего может сказать спасибо?

– Тем более, – поддержал возница, – дивы сами все подготовили… Герой подхватил ее голую к себе на коня и куда-то увез… Она потом клялась, что прямо к ее родителям, но как-то вроде не совсем так уж скоро…

– К утру появилась, – сказал зевун, – может, она под кустиком ночь провела? Так что все пристойно. Она же спасена, вот что главное.

Мелизенда процедила сквозь зубы:

– Да, главное, что спас ее шкуру.

Она пустила коня вперед, возница крикнул вдогонку:

– Да там и под шкурой было такое сладкое мясцо…

Ветер засвистел у ушах Мелизенды, от обиды хотелось кричать и плакать, ну почему это он освобождает каких-то толстых баб, почему те дуры с куриными мозгами постоянно лезут в лапы дивов…

К вечеру впереди начали подниматься башни города. Дорога решительно повела прямо к распахнутым воротам, Мелизенда поколебалась, в городе людей слишком много, но в лесу или у дороги ночевать страшновато, лучше уж в гостинице, нужно только держаться нелюдимо и неприступно, пусть думают, что мальчишка старается выглядеть взрослым, и не пристают.

В гостинице, как она заметила сразу, она не одна такая, что старается не привлекать к себе внимания. Даже ужин некоторые заказали в свои комнаты, не желая появляться на людях.