Нельзя не вспомнить легендарные трапезы-возлежания древних греков и римлян. Вокруг стола устанавливались специальные ложа, триклинии (от греческого «kline» – кровать). На каждом лежали максимум три человека, головы их были обращены к столу, а левый локоть опирался на подушку. Хозяйка дома, остальные гости, а также эскорт должны были довольствоваться стульями, рабы могли только стоять. В Доме мозаики Нептуна и Амфитриты в Геркулануме сохранился большой каменный триклиний, который протянулся от одной стены до другой. Еще один можно увидеть в Доме моралиста в Помпеях. Известно, что римляне не жалели времени на свои званые ужины и начинали их уже в четыре часа пополудни.

Реконструкция пира в античных Помпеях

Едва ли можно найти практические возражения против еды в горизонтальном положении. Правда, таблетки не стоит принимать лежа, потому что тогда они слишком надолго задержатся в пищеводе и могут повредить его. Зато эстетических возражений сколько угодно. Еда в горизонтальном положении неизбежно возмутит традиционалистов, которые увидят в этом утрату культуры застолья, признак упадка культуры вообще или просто нелепость. Еда сидя, безусловно, имеет свои преимущества: можно легко подносить ко рту пищу, напитки, и сидячее положение не ограничивает наших движений. Мебель для сидения существует уже несколько тысяч лет, и в конце концов неизвестные изобретатели стульев о чем-то думали. Можно сидеть напротив друг друга, что располагает к общению. При еде лежа невольно возникают смешные или неприятные ситуации, если кто-то вдруг повернется задом к собеседнику или чьи-то ноги окажутся рядом с тарелкой. Лежать удобно, а вот пользоваться лежа ножом и вилкой – не очень. И в самом деле, нужна большая ловкость, чтобы в этом положении разделить еду на маленькие, помещающиеся в рот кусочки. А использовать бедро вместо стола, чтобы легче было отрезать кусок мяса, а потом, лежа, подносить тарелку ко рту просто мучительно. Неужели действительно кто-нибудь отважится на такую трапезу без слюнявчика? Зато есть в постели с поднятой спинкой на маленьком приставном или откидном столике вполне приятно. Возможно, растущая популярность трапез в лежачем положении связана с тем, что на стульях современной конструкции во многих сверхстильных ресторанах просто неудобно сидеть; слишком часто это – нелепые конструкции, на которых лежать гораздо проще, чем сидеть. И конечно, наоборот: не вся мебель, предназначенная для лежания и сделанная по эстетическим принципам, соответствует требованиям эргономики или функциональности.

Надпись на английском: «Чтение в саду. Летние удовольствия»

Лоуренс Райт. «Тепло и уютно. История кровати». Лондон, 1962

Можно позавидовать пишущим людям, им для работы нужен только лист бумаги и ручка, ну, может быть, ноутбук.

Но это верно лишь отчасти. Не все так просто, авторы – люди капризные. Чтобы подхлестнуть свои мысли, им нужны кофе, чай, сигареты, вино. Подходящее место. И правильная поза. Некоторым писателям требуются шум кафе, или звуки движущегося трамвая, или мертвая тишина. Встречаются закоренелые домоседы, которым достаточно представлять себе дальние страны. Жан-Жаку Руссо приходилось совершать долгие прогулки, пока его не посещала муза. Природа была его кабинетом. Один только вид письменного стола вызывал у него отвращение, а уж об идее писать лежа и говорить нечего. Лауреату Нобелевской премии Эльфриде Елинек необходим простор, прекрасные мысли ей подсказывает вид из окна. Они – антагонисты всех писателей, которые могли творить только лежа. Люди, работающие в постели, как правило, весьма неохотно признаются в этом, потому что знают: их тут же обвинят в лени. Лежачее положение связывают с усталостью, нежеланием и безынициативностью, с бездельем и ленью, с пассивностью и расслабленностью. Вспомните только слова Фауста:

Действительно ли следует лежать только ночью (за исключением возможной сиесты)? Нет, потому что некоторым творческим людям горизонтальное положение помогает сосредоточиться и полноценно работать. Было бы интересно узнать, как лежание влияет на четкость мыслей; может быть, существует даже эмпирически подкрепленная теория, подтверждающая, что лежать в этом отношении ничуть не хуже, чем сидеть. А вдруг творчество вообще становится возможным только при полном отключении от повседневных занятий? Нужны ли писателю периоды пассивности, чтобы он мог по-настоящему творить? Многие факты подтверждают это. Марсель Пруст в некоторых письмах рассказывал, что он пишет, лежа в своей знаменитой латунной постели, особенно в последние годы жизни, когда был болен и работал над «Поисками» в обитой пробкой спальне. В постели происходит все – от эротической продуктивности до деструктивной смерти.

О многих великих писателях известно, что они работали в кровати: к ним наряду с Марселем Прустом относится и Марк Твен, в их число входит и писательница Эдит Ситуэлл[10], известная своей книгой «Английские эксцентрики», что отлично дополняет картину. Кажется, горизонтальное положение наилучшим образом позволяло им сосредоточиться. О Уильяме Вордсворте[11] рассказывают, что он предпочитал сочинять, лежа в постели в полной темноте, и всегда начинал писать сначала, если лист бумаги падал, так как отыскать его в темноте было трудно. Вальтер Беньямин[12] вспоминает, что французский символист Сен-Поль Ру (1861–1940) якобы писал поэму «Поэт работает» на двери спальни, когда не хотел, чтобы ему мешали. Генрих Гейне в последние годы в Париже из-за болезни был вынужден писать в постели. Здесь, в «матрасной могиле», как он сам называл это место, были созданы его поздние литературные произведения. Не позавидуешь и В.Г. Зебальду, который работал над романом «Кольца Сатурна», мучаясь от грыжи позвоночника: «Итак, я лежал на животе поперек кровати, опираясь лбом на подставленный стул, и писал на полу». Только спасаясь бегством в постель и работая там, писательница, лауреат Пулитцеровской премии Эдит Уортон – между прочим, автор романа «Эпоха невинности» – могла избежать обязательного этикета в одежде. Дело в том, что в этом случае ей не надо было надевать корсет, который мешал ей думать. Даже свой 80-летний юбилей она отпраздновала в постели – с тортом, украшенным свечками, торт загорелся… Трумэн Капоте[13] в интервью известному американскому журналу «Пэрис ревью» однажды сделал необычное признание: «Я – совершенно горизонтальный автор. Я не могу думать, пока не лягу в постель или не растянусь на диване и чтобы сигареты и кофе были под рукой. Мне необходимо курить сигарету и потягивать кофе. После полудня я меняю кофе на чай с мятой, шерри и мартини. Нет, я не пользуюсь пишущей машинкой. По крайней мере, не в начале работы. Первый вариант я пишу от руки (карандашом). Потом все полностью правлю, тоже от руки. Я считаю себя неплохим стилистом, а стилисты иногда бывают буквально помешаны на том, где поставить запятую, а где точку с запятой. Помешательство такого рода и время, которое я на него трачу, выводят меня из себя». Но все-таки Трумэн Капоте с его откровенным признанием – ценное исключение из правил.