Альфред Руббель с января по март 1941 года был в лазарете в Любеке. Об этом напоминают различные фотографии; здесь ворота Хольстен [Holstentor] в Любеке.

Большинство красивых соляных складов [Salzspeicher] на Траве также погибло во время огненного шторма. [Это шесть исторических кирпичных зданий в Любеке на берегу Траве возле Хольстентор.]

Фотография церкви Св. Мартина.

Мы, 29-й танковый полк 12-й померанской танковой дивизии, после нескольких недель на полигоне в районе Ландсберг-Мезеритц примерно в середине июня по железной дороге были перевезены в Восточную Пруссию и выгружены в районе Сенсбурга. Мы немедленно вошли в лес, был строгий приказ замаскироваться и не двигаться. «Легкие» роты нашего полка имели на вооружении танки «Шкода», «тяжелые» роты — по роте в каждом из трех батальонов — Pz. IV. Лишь немногие офицеры и унтер-офицеры имели фронтовой опыт. Наш полк был парвеню в этой проверенной боями дивизии. Танкисты в этой сформированной в 1921 году пехотной дивизии, которая по-прежнему рассматривала себя как царицу полей, должны были добиться признания. И я думаю, что нам это удалось.

Приближался мой 20-й день рождения, и меня мучил вопрос, где и как я буду его отмечать, в состоянии готовности или уже на войне? Мы уже многие месяцы после того, как покинули гарнизон в Шпроттау, спрашивали себя, что будет? Рассказывали самые дикие истории. Все, и население, и солдаты, знали, что немецкая армия находится на марше на восток. То, что это предназначено не для увеселения населения, а для войны, тоже было понятно.

Но против кого война? Против наших новых союзников, русских, — вряд ли. Про русских теперь в «Народном наблюдателе» и даже в «Штурмовике» писали только позитивно. Статьи по сравнению с прошлым поменяли свое направление на 180 градусов. Смертельные враги, коммунизм и фашизм, пришли к соглашению. Итак, вместе против англо-американцев? Больше ведь никого на карте Европы не было.

С помощью, как это сегодня известно, широко распространенной дезинформации план нападения на СССР прикрывался легендой о том, что немецкая армия получила от русских право прохода в Иран. В Северной Африке наступал Роммель, и в глобальных клещах британцы будут уничтожены в Египте, Палестине и повсюду, где они были. Кроме этого мы получим персидскую нефть! Я не знаю, верил ли я в это. Это звучало фантастически, но не пережили ли мы только что невероятный союз между немцами и русскими? В общем, мы называли себя как пара к «Африканскому корпусу» — «Иранской армией». Некоторые товарищи уже пытались оценить, какой будет «азиатская прибавка» к военной зарплате.

В конце концов в ночь на 21 июня мы выступили в марш через Николайкен — Арис — Лыск к старой восточнопрусской границе, напротив Августово. 3-й батальон остановился в лесу, и это была исходная точка нашего нападения 22 июня, о чем мы узнали только вечером 21 июня.

Генерал-полковник Гудериан, создатель и ведущий тактик танковых войск, в декабре 1941 года был отстранен Гитлером. Начиная с 1943 года он, как инспектор танковых войск, пытался предоставить своим танкистам наилучшую возможную технику.

Обзорная карта показывает движение трех групп армий, которые 22 июня 1941 года вошли в занятые советами бывшие польские области, чтобы потом войти глубоко в Россию. 12-я танковая дивизия, в которой тогда служил Альфред Руббель, в начале русской кампании была подчинена 3-й танковой группе, которая действовала на северном крыле группы армий «Центр».

Немецкая танковая колонна пробивает себе путь вперед по пыльным дорогам России.

Приказ по 9-й роте зачитал командир роты обер-лейтенант Оберман. Оберман был всеми любимый офицер. Он всегда пытался выполнять свои служебные обязанности наилучшим образом. Он все еще не полностью отошел от тотально несчастливого для него посещения нашей роты в ноябре 1940 года командиром полка полковником Штенгеляйном. Делом его чести теперь было реабилитировать себя, но не за счет тупых мероприятий на горбу личного состава нашей роты, которые нас достали, а среди начальства принесли ему славу злой собаки. Не так, как обычно при зачитывании приказа, в этот раз мы, примерно 120 человек, сидели кругом на опушке леса, а шеф стоял под деревом. Я помню фразу: «Завтра утром, 22 июня, мы начинаем наступление». Было сказано, что враг, слово «русские» или «Советы» произнесено не было, располагает танковой группой, по силам примерно равной нам. Первым атакует 1-й батальон. Больше я не помню, прежде всего я не помню пресловутого «приказа о комиссарах». Я думаю, что после долгого периода неопределенности каждое слово, которое вносило ясность, должно было запомниться.

Каким у меня было настроение? Я был подавлен, потому что было ясно, что мы будем воевать против русских. Мы идем против государства, которое в его тогдашнем состоянии являлось неизвестной величиной. Какое гигантское расстояние до Москвы, до Урала, а там Россия только по-настоящему начинается, потом Сибирь и до Тихого океана. Я знал про Березину, про Бородинскую битву, про горящую Москву 1812 года и про гибель Великой Армии. Я знал о бесконечных просторах России и о неспособности людей, по крайней мере до этого времени, взять их под контроль.

Русский БТ-5 был подбит. Немецкий солдат исследует пробоины в броне башни. Хотя русские танки обычно обладали лучшим вооружением, чем немецкие танки, этот недостаток мог быть выровнен за счет лучшего тактического командования немецкими танковыми соединениями. Только благодаря этому стали возможны первые успехи немецких соединений в начале русской кампании.