— Геночка, мы же обещали! В конце концов, у нас миссия. Мы должны спасти мир!

— По-моему, мир и так неплохо себя чувствует, — возражает Генка.

Она кивает в сторону смеющихся людей на водных велосипедах, точно гигантские водомерки бороздящих затянутую ряской поверхность пруда. Над водой витает неистребимый запах горящих древесных углей и мясного сока…

— А если, — упирается Дюша, — мир просто не знает, что нуждается в спасении? Ежечасно, ежеминутно…

— Зря мы японские мультики смотрели! Никогда не думала, что человек может свихнуться от японских мультиков и решить, что теперь его очередь спасать мир! Пошли, покатаемся. А потом поищем эту стрелку.

— Не пойду! — твердо говорит Дюша.

— Дюша, ты что? — изумляется Генка. Но обычно покладистый Дюша неколебим как скала.

— По правилам мы должны искать стрелку. Что будет, если каждый начнет нарушать правила?

— Обычная, нормальная жизнь, — спокойно замечает Генка. Она открывает рот, чтобы еще что-то добавить, но тут же замолкает. В кармане звонит мобила.

— Нам сообщение, — говорит Генка мрачно.

Idioty sledyite za strelkoi napravo i vbok xvatit valiat duraka izza vas igra stoit

* * *

— Вот видишь! — Дюша тянет Генку за руку, и та неохотно уступает, — а ты думала, про нас забыли!

— Они за нами следят! — возмущается Генка.

— А ты чего хотела! Им же надо ввести нас в игру.

Генка оглядывается. Над водой как мячик прыгает смех — какая-то лодка вертится на месте; парень и девушка пытаются грести, каждый своим веслом. Прыщавый подросток лет четырнадцати ест мороженое, пожилая дама механически покачивает коляску с младенцем, уставившись в книгу, на обложке которой нарисована кровавая рука. Кто из них мог отзвонить? Да любой…

— Кстати, ты давал этому Тугрику номер моей мобилы? — мрачно спрашивает она.

— Да вроде нет, Геночка…

— Тогда откуда же…

— Это же эльфы, Геночка. У них наверняка своя разветвленная агентурная сеть.

— Ты только послушай, что ты говоришь! Ты становишься параноиком, — укоряет Генка.

Народу вокруг заметно прибавилось — все движутся в одном и том же направлении, воздушные шарики на палочках маячат над головами, как пузырьки воздуха над пестрой стайкой рыб.

— Это же городок аттракционов! — говорит Генка.

Стрелка по кромке дорожки (чтобы не затоптали) указывает на вход.

— Теперь что? — интересуется Генка. Возможность взмыть в воздух на чем-нибудь быстром и на вид опасном явно поднимает ей настроение.

— Теперь, — говорит Дюша, — подождем еще одного сообщения.

— А я хочу на колесо!

— Ну ладно, станем в очередь, все равно где ждать.

Очередь в кассу идет быстро — через пять минут они уже сидят в кабинке и смотрят, как внизу блестит серебряная змейка реки. Сверху видно, что город опущен в мутную сизую дымку.

— И как только люди внизу дышат? — удивляется Генка.

— Привыкли, — флегматично объясняет Дюша. Он вытащил мобилу и с интересом ее разглядывает. Вниз он смотреть боится. Дюша не любит высоты — если бы не Генка, он бы сроду не полез в эту люльку.

— Ну?

Они уже достигли высшей точки и медленно съезжают вниз. Холодный ветер на миг касается Генкиных щек и тут же улетает дальше — в неведомые поля орошения…

— Ничего… — растерянно говорит Дюша.

— Они нас бросили! — в голосе у Генки скрытая радость, — завели в городок аттракционов и бросили.

— Свою погляди.

— Да нет у меня ничего! Пусто.

Они вновь окунаются в нижние слои атмосферы, пропитанные углекислым газом и запахом подгоревших шашлыков. Генка спрыгивает на помост — за ней из кабинки выбирается Дюша, он слегка бледен, но старается держаться бодро.

— Покатаемся еще, а? вон на той? — предлагает Генка.

— Геночка, я…

— Знаю-знаю. Тебя опять тошнит. Ну, посиди пока на скамеечке. А…

Она на миг застывает с открытым ртом, потом выдыхает:

— Дюша…

— Вижу, — говорит Дюша.

Под ногами у них частые свежие стрелки. Мелок отливает сиренью и ирисами.

— А ты говорила, — укоряет Дюша, перебирая ногами вслед за указателем.

— Это они, пока мы катались…

— Ну да.

— Чтоб другие не затоптали.

— Ну да.

— Почему бы просто не сбросить эсэмэску?

— Не знаю, Геночка. Может, когда начинается игра, эсэмэски запрещаются. Все-таки у Фродо не было сотового телефона. А мелок в Средиземье допустим. Это все равно что письменность — письменность же у них была!

— Ладно-ладно, — ворчит Генка, проталкиваясь сквозь толпу. Стрелки аккуратно, одна за другой ведут к павильону, у касс которого не так уж много народу; парочка хихикающих подростков выходит из боковых дверей, а на фасаде огромными кривыми буквами написано:

КОМНАТА СТРАХА

С букв как бы стекают капли крови, а заглавную «К» поддерживают два пляшущих скелета…

* * *

— О-па! — говорит Генка.

— Глупство какое-то, — пожимает плечами Дюша.

— Это что ж такое должно символизировать? Вековечный лес? — гадает Генка, — или переправу через Брендидуим? Нас там будут преследовать Черные всадники, да, Дюша?

— Вероятно… — задумчиво говорит Дюша.

— Я не хочу… — вдруг упирается Генка.

— Геночка, ну неловко. Они нас ведут, игроки эти, а ты тормозишь.

— Ну и пусть! Ты только подумай, Дюша, там же черт знает что может случиться в этой комнате! Темно, свидетелей нет…

— Геночка, оттуда только что вышли люди. Совершенно живые.

— Они же люди. А мы — хоббиты!

— Покажи мне, — резонно говорит Дюша, — хоть одну табличку с надписью «Хоббитам вход воспрещен». Покажи!

Стрелки заботливо ведут к кассе, от кассы к порогу павильона. Никто не обращает на них особого внимания, потому что все думают, что это такой рекламный трюк.

— Делай то, что должно, и пусть будет, что будет! — философствует Дюша.

— Хоббит, — фыркает Генка. Но Дюша уже, нахмурившись, озабоченно отсчитывает деньги — пожилая кассирша, подперев щеку рукой, смотрит на него с доброй улыбкой. Ей спешить некуда. Тем более Дюша ей нравится. Сразу видно, что приличный мальчик.