– А какие консультации дает эта миссис Валентайн? – обратился к ней Джордж с характерным для бизнесмена интересом.

– Ну зачем вам это знать! – мягко вступил Хэтчард.

– Но мы хотим это знать, верно, Этель?

– Разумеется, – подтвердила Этель. – Нас всегда интересовало, чем занимается Джесси. У тебя увлекательная жизнь, дорогая.

– Миссис Валентайн – экстрасенс.

– О Господи! – Этель подняла глаза к потолку.

– Неудивительно, что Винсент мечтает, чтобы ты на ней женился, – заметил Джордж, наклонясь к Хэтчарду. – У нее дела чем дальше, тем хуже.

– Надеюсь, что это пройдет, – невозмутимо заметил тот. Как раз в этот момент к ним подошел официант.

Через два часа, когда серый «мерседес» Хэтчарда остановился у ее дома, Джесси вздохнула с облегчением. Он еще на выключил мотор, а она уже потянулась к ручке дверцы.

– Вот мы и приехали, Хэтч, – произнесла она с искусственной веселостью. – Сделка с Галвэем подписана и закреплена. Скажи папе, что я исполнила свой долг. Теперь, если не возражаешь, мне надо торопиться. У меня завтра тяжелый день. Уверена, ты меня понимаешь.

Хэтчард не глядя нажал на кнопку, закрывающую все двери.

Джесси услышала громкий щелчок и откинулась на сиденье, чувствуя бесполезность борьбы с неизбежным.

– Ты что-нибудь еще хочешь?

Хэтчард, положив руки на руль, поглаживал длинным пальцем его гладкую поверхность. Она не могла оторвать взгляда от этого пальца, загипнотизированная его странно эротичным движением.

– Полагаю, – наконец сказал Хэтчард, – что нам надо поговорить. Пригласи меня на чашку чая.

Джесси с трудом оторвала взгляд от пальца. Света уличного фонаря хватало, чтобы она разглядела решимость в лице Хэтчарда. Просьба о чашке чая скорее напоминала приказ. Ну что же, он отчасти прав. Им надо поговорить. Они достаточно долго играют в кошки-мышки.

– Приглашаю, – уступила она.

Хэтчард открыл замки, и Джесси распахнула дверцу, прежде чем он успел подойти к ее стороне машины.

Они молча поднимались по лестнице. У дверей Хэтчард взял у нее из рук ключ и открыл замок.

Джесси вошла, нащупала выключатель и включила свет.

Хэтчард помог ей снять оранжевый плащ, делая это медленно, чтобы она могла почувствовать тяжесть его рук. Она вдруг подумала, что платье прикрывает слишком малую часть ее спины.

– Разве это так уж плохо, Джесси? – тихо спросил он.

Она быстро освободилась от легкого плаща, оставив его у него в руках.

– Что так плохо?

– У нас с тобой. – Он бросил ее плащ на спинку кресла и, не отводя от нее взгляда, снял пиджак.

Не было смысла притворяться, что она не понимает, о чем он говорит. Джесси отвела взгляд.

– Да.

– Почему же? – Он подошел к ней, на ходу ослабляя узел галстука.

– Как ты не понимаешь, Хэтч? – Джесси открыла буфет и достала две кружки. – Это будет катастрофой и для тебя, и для меня.

– Ты пока еще не дала нам возможности попытаться. – Он присел к столу и завел ногу в красивом ботинке за ножку стула. – Каждая наша встреча, а их было всего четыре или пять, идет раз и навсегда заведенным образом, как сегодняшняя.

– То есть?

– Во-первых, мне приходится загонять тебя в угол и перекрывать все возможные выходы. Затем я должен уговаривать, шантажировать или играть на твоем чувстве вины, чтобы ты не отказалась в последнюю минуту. В ресторане ты меня без конца задираешь. Потом я везу тебя домой, ты прощаешься и вылетаешь из машины с такой скоростью, будто опаздываешь на следующее свидание. И это называется шансом узнать друг друга?

– Странно тогда, что ты во мне нашел? Но, полагаю, мы оба знаем ответ. – Она включила конфорку под чайником, резко повернув рукоятку пальцами. – То, что я – дочь Винсента Бенедикта.

Хэтч со спокойным любопытством глядел на нее.

– Ты считаешь, что я интересуюсь тобой только из-за компании?

Джесси вздохнула:

– Во всяком случае, в значительной степени.

– Компания лишь свела нас. И мне компания очень нужна. Но я никогда не женился бы на тебе, если бы ты не была мне нужна не меньше компании. А ты мне нужна.

Джесси вздрогнула, ее рука дернулась так резко, что она рассыпала ложку чая по всему полу.

– Черт возьми!

– Остынь, Джесси.

– Ты всегда так на меня действуешь.

– Я знаю, – спокойно признал он.

– Как я могу серьезно относиться к мужчине, в присутствии которого чувствую себя полной идиоткой? – Она положила еще ложку чая в заварочный чайник и потянулась за шипящим на плите чайником.

– Джесси, пожалуйста. Я знаю, нас друг к другу тянет. И нам обоим дороги интересы «Бенедикт фастенерз». Так почему бы тебе не дать мне шанс?

Она наклонилась над столом, уставившись в чайник:

– Ладно, ладно. Я тебе отвечу, только тебе мой ответ не понравится.

– Попробуй.

– Признаю, меня к тебе тянет, но я не собираюсь с тобой связываться, Хэтч. И я совершенно определенно не хочу выходить за тебя замуж, даже если все считают это великолепной идеей.

– Почему?

Она глубоко вздохнула.

– Потому что ты – копия моего отца.

– Неверно, – сказал он, немного помолчав. – Ничего подобного.

– Ты прав. Ты во многом еще хуже, Хэтч. Жестче. Более одержимый. Больше поглощен работой. Если, конечно, это возможно. Именно поэтому у моего отца было две жены, и теперь обе бывшие. И не потому, что он бегает за женщинами или меняет старых жен на молоденьких, чтобы чувствовать себя сильнее и увереннее. По правде говоря, в обоих случаях ему попались хорошие женщины, и он это знал. Будь его воля, он бы не развелся.

– Я знаю.

– Если ты спросишь Конни или Лилиан, они скажут тебе, что, когда они были у него на первом плане, он был неотразим. И обе бросили его, потому что, как только он женился, он возвращался к «Бенедикт фастенерз» – своей единственной возлюбленной.

– Это детский и эгоистичный взгляд на ситуацию, согласись. Ни одна женщина не может рассчитывать, чтобы вся жизнь мужчины сконцентрировалась на ней. Управление таким успешным предприятием, как «Бенедикт фастенерз», требует много времени и сил, Джесси. Ты это знаешь.

– С моей точки зрения, слишком много времени и сил. И Конни, и Лилиан, они обе скажут тебе, что им обрыдло соперничать с компанией. Я не собираюсь повторять их судьбу. Я не желаю связывать свою жизнь с мужчиной, у которого дело всегда на первом месте.

– Джесси…

– Мой отец – трудоголик. И ты тоже. Из трудоголиков хорошие мужья не получаются, Хэтч. Я-то знаю. Я – дочь одного из них, не забыл?