А точнее, то место, где он когда-то был – уходящий вправо и влево ряд гигантских, идеально круглых ям. Их окружали пласты черной земли, поваленные деревья и камни, вывороченные какой-то чудовищной силой.

То, что было в этих ямах, образовало теперь новый Барьер – цепочка огромных серых чуть приплюснутых куполов, висевших в воздухе километрах в пяти друг от друга. Они походили на гигантские перевернутые миски.

Этот новый Барьер двигался – очень медленно, почти незаметно. Сужался, как удавка, захлестнувшая шею приговоренного к смерти.

Питер хотел подлететь ближе, но Фэлри схватил его за руку. Лицо эр-лана так побелело, что глаза и губы казались неестественно яркими.

– Это эмиттеры силового поля, – пояснил он, – раньше они были закопаны в землю, а теперь… движутся.

– Что это значит? – Питер все еще не мог понять.

Фэлри яростно потер пальцами лоб, словно никак не мог собраться с мыслями. Ветер трепал его собранные в высокий хвост волосы, точно знамя.

– С такой скоростью Барьер, убивая все на своем пути, доберется до моря меньше чем через неделю.

– А потом? – деревянно спросил Питер, не отрывая глаз от безобидных с виду серых куполов.

Фэлри с силой прикусил нижнюю губу.

– Выжившие, чтобы избежать прикосновения к Барьеру, будут вынуждены войти в море… и уже не смогут выйти.

Воцарилось молчание – лишь ветер посвистывал в ушах, да пролетавшая мимо птица ошалело шарахнулась, захлопала крыльями и поспешила снизиться.

– То есть ты хочешь сказать, – медленно произнес Питер, – что это вроде как… метла? Они нас сметут Барьером, точно мусор? А потом придут, разрушат наши дома и на их месте выстроят собственные? Вот так… так просто?!

Он закрыл лицо руками. Вдруг возникло ужасное чувство, что мир накренился, а он скользит к его краю и вот-вот сорвется в пустоту. Голова закружилась, дурнота словно стекала из черепной коробки по горлу прямо в грудную клетку, в глазах все туманилось, плыло. Фэлри осторожно обнял его за плечи, но Питер вырвался и крикнул:

– Не трогай меня! Это все ваших рук дело, придумали проклятый Барьер, а теперь хотите прикончить нас, как животных! Почему нельзя было просто оставить нас в покое?!

Он перевернулся в воздухе и помчался прямо к эмиттерам.

– Нет!

Звенящий крик Фэлри взмыл, точно птица, и растворился в небе. Питер упрямо несся вниз, ветер выбивал слезы из глаз, высушивал их. Земля приближалась с огромной скоростью, пространство леса расплескалось в стороны, превращаясь в отдельные деревья прямо на глазах.

И тут чьи-то пальцы сомкнулись на плечах, замедляя падение.

– Пусти! – заорал Питер. – Пусти меня!

Но Фэлри молча, неумолимо тянул его вверх, заставляя описать гигантскую дугу, выводящую из гибельного пике; они все еще находились в самом низу этой дуги, и могли зацепить верхнюю кромку Барьера. Руки Фэлри сжимали плечи, как тисками – не вывернешься, и тогда Питер, вне себя от ярости, схватил эр-лана за запястья и попытался швырнуть его вперед, через голову… но не учел отсутствия точки опоры.

Они закувыркались в воздухе, лес и небо несколько раз поменялись местами перед глазами Питера – в точности как в тот день, когда он сорвался с самодельного воздушного шара, а Фэлри подхватил его и спас.

Вот только сейчас спасти их некому.

Они врезались в гущу деревьев, слегка замедливших падение, удары посыпались, как град, по голове, спине, по лицу, пока последний, решающий удар о землю не закинул Питера прямиком в темноту, к которой он стремился.

6

Голова страшно болела – казалось, именно головная боль и вырвала его из уютного беспамятства.

Питер со стоном открыл глаза и тут же прикрыл – яркий свет причинял боль. Солнце поднялось не очень высоко, значит, он и часа не пролежал без сознания. Вокруг шелестел, жужжал и посвистывал редкий, почти прозрачный лиственный лес.

Питер рискнул пошевелиться – вроде ничего не сломано – и, приподнимаясь, почувствовал под рукой что-то мягкое. Что-то, не позволившее ему расшибиться насмерть. Он похолодел и с трудом заставил себя обернуться.

Фэлри лежал неподвижно, руки его соскользнули с плеч Питера, когда тот пошевелился. Лицо в глубоких царапинах, одежда изорвана, распущенные волосы перемешались с сухими листьями, сломанными ветками и прочим мусором – казалось, из-под головы эр-лана во все стороны растекаются золотые ручьи.

Питер осторожно сполз на землю и встал на колени у неподвижного тела.

– Фэлри… Фэлри, очнись!

Распахнул превратившуюся в лохмотья куртку – туника под ней каким-то образом уцелела – и прижался ухом к груди эр-лана. Сердце билось сильно, ровно, и Питеру стало чуть спокойнее.

И тут же накатил стыд. Он с отчаянием и любовью смотрел на бледное лицо, на плотно сомкнутые, почти прозрачные веки. Светлые брови и ресницы обычно смотрелись некрасиво, но у Фэлри они мерцали сочным золотом на фоне мраморной кожи. Одна бровь была глубоко рассечена, но организм сам остановил кровотечение, и рана уже запеклась – лишь тонкая алая струйка засыхала на щеке.

Питер не представлял, что сказать Фэлри, когда тот очнется. Прости, извини, не знаю, что на меня нашло? Сожалею, что устроил истерику, как испорченная девица, в тот момент, когда судьба моего мира зависит от меня?

Хотя что теперь можно сделать, как все это остановить? Похоже, не остается ничего другого, кроме как найти маму и как можно скорее улететь отсюда, предоставив людей за Барьером их судьбе…

Фэлри пошевелился, открыл глаза цвета вечернего неба. И тут же резко сел, схватил Питера за плечи.

– Ты цел? Не ушибся?

– Ушибся, – мрачно ответил Питер, – но, похоже, не так сильно, как ты.

Он с трудом заставил себя посмотреть в лицо эр-лану и не поверил своим глазам – тот улыбался! Осторожно потрогал рассеченную бровь, осмотрел исцарапанные руки.

– Ничего страшного, быстро заживет. У нас очень хорошая регенерация. – Он посмотрел на Питера, и тот ощутил уже знакомый аромат – как от увядших полевых цветов. – Ты все еще злишься?

– Да, – процедил Питер сквозь зубы, – злюсь, потому что ты делаешь вид, будто ничего не случилось, вместо того чтобы хорошенько мне врезать. Да еще и чувствуешь себя виноватым. Ведь так?

Бледные щеки Фэлри слегка порозовели.

– Но ведь ты прав – это затея моего клана. А я не смог их остановить, не смог даже толком потянуть время… и… человек, на глазах которого рушится весь его мир, имеет полное право сорваться. Поэтому, если позволишь, я не буду тебя бить.

Питер тяжело вздохнул. Потом подсел ближе и начал осторожно вытаскивать из волос Фэлри листья и сухие веточки.

– Нам конец? – хмуро произнес он, не поднимая глаз.

– Почему? Мы только выяснили, с чем имеем дело. – Поднимаясь, эр-лан охнул и оперся о руку Питера.

Стоя посреди растерзанного подлеска, они кое-как привели одежду в порядок.

– Считаешь, еще можно это остановить? – Безумная надежда вспыхнула в груди