Элизабет сразу же пожалела о сказанном. Она переходила на личности, вторгаясь на запретную территорию их общего прошлого, общих воспоминаний, слишком для нее чувствительных.

— Я все помню, — глухо сказал он. На его лице мелькнуло выражение, которое Элизабет поразило. Что-то похожее на боль, мольбу о помощи, прошении… Или его мимолетная слабость лишь показалась ей? — Но дружба дружбой, а бизнес врозь, — твердо, с вызовом сказал Филипп. — Разве ты сама придерживаешься других убеждений? Разве не ты всегда говорила — дело для тебя важнее привязанностей и прочего душевного киселя?..

Элизабет осознала вдруг, что где-то в глубине души Филипп так и не простил ее, когда она выкинула его из своей жизни.

Но ему не удастся устыдить ее! Пусть не строит из себя невинную и обиженную овечку. Он мстит ей не за разбитое сердце, а за свое уязвленное самолюбие. Он предал любовь, а не она. Он вынудил Элизабет пережить муки ада, когда она застала его и мать в объятиях. Хорошо, что он не догадывается об этом. Судьба связывает их теперь уже на деловой почве — отлично. И сентиментальничать ни к чему.

Наступил как раз подходящий момент перевести разговор к предмету, который Элизабет старательно приберегала напоследок.

Небрежно, словно интересуясь, какова его любимая передача по телевидению, она спросила:

— Насколько мне известно, ты недавно интересовался «Тур-Клубом». Можно спросить почему?

«Тур-Клуб» — компания, ориентированная в основном на отдых и путешествия, владела десятком гостиниц по всей Европе. Юрист Элизабет и сообщил ей о внимании, которое Филипп неожиданно проявил. А он ничего не делал просто так. Во всяком случае, фирма Филиппа никогда не вкладывала деньги в туристический бизнес.

— Мы стремимся развиваться в различных направлениях, а у компании неплохой потенциал. Однако моя «заинтересованность», как ты выразилась и как тебе тоже наверняка известно, ни к чему не привела.

Да, именно так доложил ей Ремберг. Действительно, Филипп предлагал свою цену, но она была отвергнута, и он не стал дальше торговаться.

— Неужели ты отказался от этой мысли?

— Скажем так — отложил в долгий ящик. Момент выбран не совсем удачно. Возможно, попытаюсь еще раз, поживем — увидим.

Словно хищник в саванне, мысленно представила себе Элизабет. Такой он и есть — жестокий и безжалостный зверь. Терпеливо выжидает время, чтобы сбить наповал.

— А пока присматриваешься к новой жертве? — как бы в шутку поинтересовалась она.

— К примеру?..

— Ты великолепно знаешь, что я имею в виду.

Но Филипп настаивал:

— Ничего не понимаю… Выкладывай начистоту, к чему клонишь?

— Я не так глупа. Твой внезапный интерес к гостиничному бизнесу! Сначала «Тур-Клуб», теперь «Тэлманн»… Твоя первая попытка провалилась, и пока пережидаешь, хочешь попробовать нас на зуб, точнее, на клык? Решил, что с нами тебе будет справиться полегче, так как у тебя на руках договор по Сент-Кристоферу? Я разгадала твой замысел! А здесь ты не для того, чтобы вникать в чертежи. Ведешь разведку боем?

— Какую разведку?

— И не пытайся отрицать. Ты посчитал, что после смерти папы дела нашей фирмы пошатнулись и, значит, она стала легкой добычей. Ошибаешься! Дела идут прекрасно! И будь уверен, я лично позабочусь, чтобы твои лапы не прикасались к «Тэлманну». Тебе нас заполучить не удастся!

Элизабет в ярости выпалила свою тираду. Пожалуй, она сказала больше, чем хотела, и с излишней горячностью.

— По-моему, ты поставила телегу впереди лошади. У меня и в мыслях ничего подобного не было. Ты вообразила себе бог знает что…

— Вообразила?.. Скажи на милость, с чего все заварилось? Сначала ты козыряешь соглашением по «Сент-Кристоферу», внезапно являешься с ревизией по чертежам, завтра потребуешь наши бухгалтерские книги?

— А ты бы показала, если я попрошу? — улыбнувшись, спросил Филипп.

— Не может быть и речи.

— В таком случае придется искать обходные пути, а я уж найду.

Он явно острил, пытаясь все перевести в невинную пикировку. Но Элизабет было не до шуток. Его тон сбил ее с толку, слова вылетели из головы. Она даже вскочила, затем опять плюхнулась в кресло.

— Наконец-то я вижу тебя растерянной. Ты выглядишь даже человечной, — он потянулся к ней через пространство, разделяющее их, чтобы с нежностью поправить прядь волос, выбившуюся у нее из-за уха.

Элизабет прореагировала как испуганная зайчиха в боксерских перчатках — с маху ударила его.

— Какого черта ты распускаешь руки? Не смей прикасаться ко мне! — чуть ли не в истерике выкрикнула Элизабет.

— Ого, — обронил он, почувствовав ее состояние. — Это о многом говорит!

Элизабет, следовало бы промолчать или переменить тему, но ее несло, она не могла остановиться.

— О чем же, позволь узнать?

Филипп покачал головой и ответил не сразу.

— О том, что до тебя уже давно не дотрагивался ни один мужчина… Лизи.

— Мужчина?

— Да, мужчина. И ты знаешь, кого я имею в виду?.. Тех, кто носит бороды и брюки. — Филипп стремительно поднялся и вдруг оказался рядом с ней. — Противоположный пол — если можно так сказать.

Элизабет чувствовала себя униженной, охваченной паникой и гневом. Ее душила такая злость, что захотелось снова ударить его или убежать. Но самое ужасное — ей захотелось разрыдаться.

Она с огромным трудом сдержалась, только костяшки пальцев побелели.

— Это правда, Лизи?

Сердце Элизабет замерло. Это Лизи доконало ее. Никто, кроме Филиппа, не называл ее так. Только теперь она осознала, как ей недоставало столь нежного прозвища. Впрочем, ей удалось совладать с собой.

— Поскольку фильм мы посмотрели, предлагаю разойтись. Не думаю, что сегодня мы в состоянии о чем-нибудь договориться. Хотя я… готова.

Филипп посмотрел на нее с укором.

— Такая красавица… и такая бесчувственная…

— Какая уж уродилась.

— Нет, ты не всегда была такой, Лизи.

— Возможно, ты просто не замечал. В любом случае, такой я стала.

Внешне Элизабет казалась безучастной, но внутри нее кипел вулкан. Пусть он не называет меня так, иначе я просто сойду с ума, молилась она.

— Неужели тебе никогда не хотелось замуж?

Вопрос Филиппа застал ее врасплох.

— Нет, никогда, — еле слышно ответила Элизабет. — Я не создана для брака. — Так же, как и ты, подумала она про себя, понимая, что сейчас не время искать сходство между ними. Больше всего ей необходимо, чтобы он наконец ушел. — Я обручена с бизнесом.

Воцарилось тяжелое молчание. Вдруг Филипп резко поднялся.