– Как? – растерялся Шкварка, в котором ещё оставались капли семейного патриотизма.

– А я всегда знал про то, что уйбуй сейчас говорит, – неожиданно выступил Натуга. – Не зря меня папашка лупцевал злобно, как неродного.

Поскольку подобным житейским опытом могли похвалиться все дикари, дальнейших доказательств и не требовалось.

– Мы, братухи, навы, спрятанные и в глубины Зелёного Дома запихнутые, – торжественно подытожил Коряга. – За наше здоровье!

– Что-то глубоко запихнуты, мля, из Форта даже королеву не видать, – заметил выпивший Шкварка. – Я думал, нас если и пошлют, то за королевой следить, типа, чтобы она своей магией дел не наворотила.

– Нам королева по фиг, в реале, – по-темному прищурился уйбуй.

– Зачем же тогда навов в Зелёный Дом посылать? – удивился Йога.

– Для случая войны, в реале. Мы, когда заваруха начнется, резко в настоящее вывернемся и станем сразу крутыми перцами с мечами и все тёмные такие… – Коряга ласково погладил отросток. – Высокими станем, красивыми… И волосатыми тоже.

Бойцы восхищенно притихли, представляя себя красивых, тёмных, волосатых и в белых костюмах. Ну, можно и чёрных, но главное – всегда при деньгах и всегда крутыми. Волнующий образ нава покорил их, как некогда англичане Индию – быстро и безжалостно.

– На прошлой войне, в реале, мы, как все остальные, драпали и в подвалах сидели, – припомнил неугомонный Йога.

– Это потому, что война была маленькая, мля, войнушка, – презрительно ответил Коряга.

– С гиперборейцами?

– А то!

– Маленькая? Чуды с людами чуть все не вырезались поголовно!

– Гиперборейцы победили? – перешел в атаку уйбуй.

– Нет, – сообщил боец всем известный результат.

– Значит, маленькая! – рявкнул Коряга. – И наш суровый диверсионный отряд Темному Двору не понадобился.

Сложные и даже логические умозаключения никогда не были коньком Шапок, но то, что они тайные навы, дикари уловили и принялись думать в этом направлении.

– Я бы на гиперборейцев нападать не стал, – честно признался Мотыга. – Меня от одного их вида противного плющило.

– Это ты сейчас не стал, когда Шапка, – объяснил уйбуй. – А там бы навом обратился и ещё как стал. Одной катаной бы их сотню разогнал, в реале.

– То есть я стану сильным?

– Когда оборотишься.

– А я точно оборочусь?

– В навы? – Коряга покачал головой и с деланой доброжелательностью оглядел сородичей: – Мля, бойцы, когда же вы правду станете видеть дальше собственного носа? Вы же типичные навские разведчики, только под прикрытием! Нам даже имена такие дали, чтобы чуть что – сразу оборотиться.

– То есть мы навы?

– Навы!

– Честно?

– Да проснитесь же! – Коряга осушил ещё стакан и приобнял ближайшего Натугу. – Ты брат мне, мля, брат по Нави.

Придавленные аргументами бойцы занялись обдумыванием перспектив обнаруженного родства, и среди скрипа мыслей едва не затерялся робкий вопрос:

– А я? – расстроенный Шкварка чувствовал себя оплеванным, обгаженным и брошенным на произвол судьбы. Все обзавелись могущественными родственниками и собрались за подарками, он, несчастный, обречен прозябать на обочине. – Со мной как?

– А ты – дятел, – выдал Йога.

– Лузер!

– Прибился к благородным, так радуйся, пока не выгнали.

– Дикарь, мля.

– Обезьяна!

– Цыц! – резанул Коряга. Бросать своих он не собирался, а потому отечески возложил на плечо обездоленного бойца руку и поведал: – Ты, Шкварка, как гарка.

И тем вернул несчастного к жизни.

– Я когда себя осознал: всё поменялось, в реале, – продолжил уйбуй, вновь наполняя стаканы. – Сказал себе: я – нав, и мы в тот же день в ангар залезли и теперя в шоколаде, мля, как зайцы.

– Это потому, что правда за нами, мля, – заметил Мотыга. – В правде – сила, брат.

– Все говорят, что навы счастливчики, будто серебряным половником стукнутые, – припомнил Йога. – Значит, и мы теперя станем.

– Надо в кармане проверить, – деловито произнес Натуга. – Вдруг там бабло нарисовалось?

И полез в штаны соседа.

– Жить станем долго, – добавил Йога, отцепляя товарища от бедер.

– Сколько? – встрепенулся Мотыга.

– Да хоть вечно.

– Житуха, мля.

– Сила не только в правде, но и в бабках, – строго сообщил Коряга, вскрывая очередную бутылку. – А потому завтра ночью снова на дело пойдем.

– Да нам эти дела теперь – как два пальца об асфальт!

– Кого скажешь, того и сделаем!

– Мы теперя белки!

И в бедламе «Трех педалей» стаканы Шапок звякнули с особенным энтузиазмом.

* * *

Москва, 5-й Котельнический переулок, 13 июня, понедельник, 14:32

– Спящий тебя разорви, тот самый «М35»?! – Тыц изумленно округлил глаза. – На котором ты проехался по Красной площади?

– Жаль, что под мороком, – произнес довольный произведенным эффектом Андрей.

– Тебя едва не прибили за аркан в зоне Кадаф.

– Зато повеселились.

– Особенно твои враги. – Тыц припомнил последствия давнего скандала, поморщился и решил сменить направление разговора: – Я, кстати, до сих пор не знаю, откуда у тебя машина? Купил?

– Мелко, – вздохнул Ризнык. – Обидеть хочешь?

– По наследству достался?

– От дяди.

– А у него откуда? – Хван почесал подбородок. – Ленд-лиз?

– Какой ты умный.

– Таким уродился.

– Я думал, ты уродился лысым, – хмыкнул Ризнык.

– Лысым я стал, когда Золотым Корнем обварился, – пошутил Тыц. – В одиннадцать лет.

– С тех пор ты такой крутой?

– С тех пор у меня всегда отличное настроение.

Они разговаривали, сидя в широком «Хаммере» – Андрей за рулем, Тыц справа, – осторожно пробирающемся по узким таганским переулкам.

Решившись «поставить всех на уши», друзья засели разрабатывать план и всего за пять часов наметили в меру хитрую и вполне реализуемую последовательность действий, позволяющую рассчитывать на семидесятипроцентную вероятность выживания – порог в их обстоятельствах просто сказочный. Затем встал вопрос о необходимом оборудовании, и довольный собой Ризнык поведал о наличии у него, предусмотрительного, как сто пятьдесят восемь образованных шасов, давнего склада со всевозможными артефактами и снаряжением. «Запасов там – на большое вторжение в небольшую страну! А главное – платить никому не надо, потому что всё и так мое. Только съездить и забрать». Экономный хван не стал спорить с воодушевленным челом, и теперь они направлялись в секретный схрон, в котором, как выяснилось, их ожидало кое-что необыкновенное.