— Так-так-так… Егор Гусов… Гусов… Гусов…

Паспорт Егора задумчиво листал немолодой человек в неброском камуфляже. Скомканный пропуск валялся в корзине для мусора. Нет никакой необходимости долго хранить билеты в один конец.

— Слушай, а как тебя сослуживцы с Кольца звали? Гусь?

— Гус.

— Ммм… Ну что ж, так оно тоже неплохо.

Вытянувшись по струнке, Егор стоял в вокзальной конторе Форпоста. После давки в переполненном броневагоне пригородного поезда болели все мышцы и напрягать лишний раз их не хотелось. Но с новым начальством следовало держать ухо востро. Так что лучше потерпеть. Сам себе отдав команду «смирно», Егор добросовестно ее выполнял.

Кабинет начальника станции Железнодорожная был поменьше Кабаевского. И стол в кабинете — не такой массивный, и бумаг на столе валялось не так много. Но в остальном все очень похоже. Вплоть до клетчатого узора решеток на окнах и расположения мебели.

— Пополнение, значит?

Начальнику станции было под сорок. Или около того. Точнее возраст определить сложно. Невысокий рост. Плотное телосложение. Обильная седина, и отнюдь не только на висках. Худощавое волевое лицо с небольшой окладистой бородкой. Глаза — карие, необычайно спокойные. Понимающие. Немного грустные. Или лучше сказать — обреченные? Но тою матерой привычной и застарелой обреченностью, которая уже совсем без страха. И чуть-чуть, самую малость — насмешливые. Уверенный взгляд этих глаз внушал уважение.

— Так точно. — Егор на всякий случай решил ответить. И ответить четко, по-военному. Хотелось все-таки произвести хорошее впечатление. Потому что вылетать по глупости еще и из Форпоста не хотелось. — Пополнение.

— Пополнение — это хорошо, — кивнул новый командир. — Пополнение — это всегда хорошо…

И неожиданно посерьезнел:

— А вот то, что тебя списали с Кольца за невыполнение приказа, Гус, это плохо. Очень плохо.

Сказано это было как-то странно: вроде бы без осуждения и упрека. Скорее с задумчивым сожалением.

— Разрешите обратиться, товарищ… — начал было Егор. И запнулся. — Товарищ…

На форме собеседника отсутствовали знаки отличия. Да и формы-то как таковой не было. Камуфляж по нынешним временам — не форма. В таком прикиде сейчас пол-Москвы ходит. А форпостовские — считай, все поголовно. Так какого же звания этот товарищ будет? Товарищ лейтенант? Нет, староват… Товарищ капитан? Товарищ майор?

Собеседник хмыкнул:

— Без чинов и званий давай, ладно? И без этой уставщины. Не люблю… У нас тут все проще, чем у вас на Кольце. Так что расслабься. Вольно, я сказал, боец, вольно.

Егор, опасаясь подвоха, помедлил секунду и лишь после этого немного ослабил мышцы, осторожно перенеся вес тела на одну ногу.

— Пока можешь называть меня Кирилл Васильевич. Или Батя. В бою и операциях, приравненных к боевым, я для тебя — «первый». По-позывному и так, вообще…

«Да уж у них здесь действительно проще некуда, — подумал Егор, — прямо-таки по-семейному. Батя, блин…»

— Все ясно?

— Так точ…

— Гу-у-ус, — недовольно поморщился новый командир.

— Да, все понятно… Кирилл Васильевич.

Вроде бы знакомство в спокойной обстановке не тянуло на операцию, приравненную к боевой.

— Так что ты хотел сказать-то?

— Насчет невыполнения приказа. Пояснить.

— Не надо. — Кирилл Васильевич отмахнулся. — Знаю. Беженцы. Я в курсе, за что тебя к нам сослали. Но если ты думаешь, что мы здесь не стреляем по провинциалам, то глубоко заблуждаешься. А знаешь, почему мы по ним стреляем?

На этот раз Егор предпочел промолчать. Тема была скользкой и опасной.

— Потому что они стреляют в нас, — сам ответил на свой вопрос начальник станции. — И очень часто — первыми. Твоего предшественника, к примеру, убил не интродукт, а пуля какого-то беженца. Эти ребята просто звереют, когда их разворачивают от Кольца. Пришлые провинциалы, которых уже поперли из Москвы, но которых еще не сожрали твари, доставляют нам много хлопот.

Кирилл Васильевич вздохнул:

— В принципе их понять можно. Однако это вовсе не значит, что нам нужно давать себя убивать или уступать свое место в Форпосте. Но это так, к сведению. Чтобы сразу расставить точки над «i».

Ну что ж, типа, расставили… Егор молча кивнул.

— А теперь самое главное. — Кирилл Васильевич склонился над столом и уперся в Егора долгим немигающим взглядом. — Чтобы мы сработались, Гус, тебе нужно раз и навсегда усвоить одну простую вещь. А именно…

Начальник станции выдержал долгую паузу, прежде чем продолжить.

— Наша служба здесь не менее важна, чем та, которую ты нес на МКАД. Там… — пренебрежительный взмах рукой куда-то в сторону Москвы, — народец слишком трясется над своим Кольцом, забывая о другом. Никакая Стенка не спасет Москву, если по железной дороге перестанут ходить экспедиционные составы. Железка — это сейчас для всех нас дорога жизни. А Форпосты — ворота на эту дорогу. Мы отправляем и принимаем бронепоезда. Мы сортируем и проверяем грузы, без которых столица загнется за пару месяцев. А может быть — и за пару недель.

Прозвучало все это с изрядной долей пафоса. «Не иначе как рвется наружу застарелый комплекс неполноценности жителя маленького пригорода, вынесенного за большое Кольцо?» — подумал Егор, стараясь под пристальным взглядом нового командира ничем не выдать свои мысли.

— Тебе, должно быть, известно, Гус, как появились Портал, Переносы и интродукты?

Известно ли ему? Егор мысленно усмехнулся. А кому сейчас не известно о провалившемся, нет, какое там! — хуже чем просто провалившемся эксперименте по телепортации? О Великой Лаже, которую во всеобщей панике даже не пытались скрыть. Впрочем, оно и понятно: трудно соблюсти секретность, когда неконтролируемая аномальная зона, порожденная человеком, разрасталась с такой скоростью. Когда по большому счету вся страна, область за областью, край за краем, превращалась в эту самую сплошную аномальщину.

— Да, Кирилл Васильевич, конечно, мне все это известно, — сдержанно ответил Егор.

Сначала происходящее пытались объяснить неизученными природными катаклизмами. Но притянуть за уши к ответственности природу-матушку не удалось. Никто просто не поверил таким абсурдным заявлениям.

Потом во всем обвиняли подлых американцев, китайцев, якобы испытывавших новое оружие, и даже сбой в работе большого андронного коллайдера. Однако и этот номер не прошел. Кто-то из участников эксперимента — какой-то отчаявшийся и, видимо, слишком хорошо представлявший последствия неудавшегося эксперимента ученый, наплевав на подписку о неразглашении, выложил в Интернете информацию о засекреченном проекте. Тогда Сеть еще работала…