Так или иначе, через час он все узнает.

Она была повсюду.

Она была даже там, где ее на самом деле не было. Где она не говорила сама, говорили о ней. Где не гово­рили о ней, там зрели семена: мифы и легенды о Лени Кларк оставались инертны до тех пор, пока ничего не подозревающий переносчик не открывал почтовый ящик и не давал жизнь новому поколению.

— Она повсюду. Вот почему они не могут ее поймать.

— Кончай фонить. Как она может быть повсюду?

— Самозванцы. Клоны. Кто, вообще, сказал, что есть только одна Лени Кларк?

— Она, знаешь ли, и прыгать через пространство умеет. Квантовая телепортация. Все дело в наноботах, живущих в ее крови.

— Это невозможно.

— Помнишь Полосу?

— И что с того?

— Это все Лени устроила, гаплоид. Брела по пляжу, и каждый, кого она касалась, слезал с препаратов и просыпался. Раз, и все. Как по мне, без наноботов не обошлось.

— Да при чем тут наноботы? Это тот самый вирус «огненная ведьма» из Северной Калифорнии, от которого еще суставы разваливаются, ну ты знаешь. Он проник в циркуляторы и расхерачил какие-то молекулы в валиуме. Хочешь знать, что устроила Лени? Чуму эту чертову, вот что...

Она стала умнее. Коварней. Сотни правонарушителей теперь были начеку, рыская по гражданским каналам в поисках зон с необъяснимой ясностью, которая днем ранее насторожила Дежардена. Больше Актиния таких промахов не допускала.

И когда Дежарден наконец нашел цель, то вычислил ее не по скорости передачи данных и не по отсутствию сбоев, а по содержанию:

— Я знаю, где находится Лени Кларк. — Бесполый нейтральный голос на основе расширенного стандартно­го кода, тембр выбран по умолчанию. Залогинился под именем Тессеракт. — Lesbeus на хвосте, но сейчас они потеряли ее след.

— Откуда тебе это известно? — спросил некто под ником Посейдон-23.

— Я — Актиния, — ответил Тессеракт.

— Ну конечно. А я тогда Кен Лабин.

— Тогда сочтены дни твои, литтварь моя. Кена Лабина обратили. Он теперь работает на корпов.

Чтобы прийти к такому заключению, надо было сильно поумнеть. А вот говорить подобные вещи в ненадежной компании уже не столь разумно. Дежарден начал выписывать линии на консоли.

— Надо ее прикрыть, — продолжал Тессекрат. — Кто-нибудь из вас сейчас находится в центральном поясе Северной Америки — скажем, в районе Великих озер?

Никаких обращений к логу локального трафика, никакого отлова Тьюринг-софта втихомолку, никаких следов в канале. Никакой активности в тех областях, за которыми мог приглядывать Тессеракт. Ахилл тоже по­умнел.

— Да пошел ты, Тесси. — Какой-то скептик под ником Хиигара. — Ты думаешь, мы впишемся за личного импресарио Лени Кларк, стоит ему сунуться в чат?

В локальном узле ничего. Дежарден начал отслеживать смежные серверы.

— Я улавливаю скептицизм, — заметил Тессеракт. — Вы хотите спецэффектов, да? Демонстрации возможностей.

— Мамочки! — воскликнул Посейдон-23, и его голос утонул в реве океана.

Дежарден моргнул. Секундой ранее в списке канала числилось шесть человек. Теперь же там заговорили разом четыре тысячи восемьсот шестьдесят два пользователя. По отдельности ни одного голоса нельзя было различить, но их слаженный оглушительный рев оказался до невозможного отчетливым: цифровой гул без всяких искажений, помех, аритмичного заикания от наклады­вающихся друг на друга или потерянных при передаче байтов.

Вновь тишина. Список схлопнулся до прежних шести человек.

— Получите, — произнес Тессеракт.

«Черт побери, — подумал Дежарден. Потрясенный, он изучал результаты на консоли. — Она говорит сразу со всеми. Разом».

— Как ты это сделал? — спросил Хиигара.

— Предпочел бы не делать, — шепнул Тессеракт. — Это привлекает внимание. Кто-нибудь из вас сейчас находится в центральном поясе Северной Америки — скажем, в районе Великих озер?

Дежарден заглушил болтовню: напав на след, он больше в ней не нуждался. На сервере одной больницы в другом конце города, похоже, расплодилась какая-то жизнь. Ахилл зашел внутрь, выглянул наружу через порталы.

Там оказалось еще больше фауны. Дежарден сделал шаг вбок и очутился в бюджетном регистре города Осло. След вел в...

Еще шажок.

Тимор. Вся зона кишела паразитами. Конечно, в смысле дезинсекции эти вспомогательные области до сих пор жили как в двадцатом веке, но не настолько же...

«Вот оно, — подумал он. — Ничего не трогай. Бей в корень».

Так Ахилл и сделал. Он шепнул несколько милых банальностей контроллерам шлюза и системным часам, сверкнул удостоверением, чтобы успокоить их. «Скоро куча пользователей жутко расстроится», — подумалось ему.

Дежарден ткнул в консоль. На другом краю Земли все до единого веб-порталы в границах тиморского узла накрепко захлопнулись.

Время внутри него пошло с запинками.

Оно не остановилось совсем — без определенного уровня итерирования системы скопировать то, что внут­ри, было бы невозможно. Это не должно было сыграть решающей роли. Что пара тысяч циклов, что пара де­сятков тысяч. Может, противник, двигающийся словно в покадровой съемке, и понял что-то, но поделать с этим — если Дежардену повезло — ничего не мог.

Ахилл проигнорировал скопление трафика на шлюзах Тимора. Не обратил внимания на жалобные запросы других узлов, недоумевавших, почему их фиды вдруг накрылись. Он видел только математику в пузыре: архитектуру, операционную систему, программное обеспечение. Файлы, программы и фауну. Процесс в каком-то смысле походил на телепортацию: каждый бит фиксировался, прочитывался и реконструировался на другой стороне света, а оригинал оставался нетронутым, несмотря на всю глубину вторжения.

Готово.

Тиморский узел вздрогнул, вновь набирая скорость. Внутри что-то внезапно запаниковало; фауна завихрилась подобно листьям в торнадо, раздирая протоколы, ломясь в двери, запоздало выпуская себе кишки. Неважно. Не успели.

Дежарден улыбнулся. Актиния попала к нему в аквариум.

В террариуме Дежарден мог остановить время полностью.

Перед ним все лежало как на ладони, застывшим мгновением: программная эмуляция самого узла, копии каждого регистра и адреса, каждый спин и каждый бит. Он мог запустить всю систему одной командой.

И тогда она разлетелась бы через пару секунд. Точно так же, как и тиморский оригинал.

Поэтому он сделал резервные копии логов и регистров и разместил их снаружи, соединив двусторонним фильтруемым каналом с оригиналами. Он прошел через каждый портал, ведущий из узла — ныне те обернулись воротами в забвение, ибо пузырь висел в пустоте, — и слегка их провернул.