будет возможно, и во исполнение такого намерения и был оформлен договор. Кроме того, он не шел к христианскому острову нарочно, но случайно обратился в ту сторону, чтобы отомстить за зверское и грубое насилие. Таким образом, эти два властелина повздорили, и действительно, король Англии полностью отказал королю Франции в доле добычи, которую он захватил, тогда как король Франции обвинял короля Англии в нарушении соглашения и разрыве договора.

Вновь, возникла друга причина разногласий между ними. Король Франции прибывший на осаду первым, как утверждали, очень сильно помогал своим влиянием Конраду, маркграфу Монферратскому, против прежнего иерусалимского короля Гуго, и когда, после неизбежной задержки на Кипре король Англии наконец приехал, король Франции постарался донести до него свои чувства, что сохранитель даже незначительных остатков христианского народа был бы предпочтительнее разрушителя христианского королевства. Однако, король Англии более склонялся к партии Гуго, поскольку тот был аквитанцем, вся родня которого была на службе короля Англии, и он не согласился с этим предложением. И далее, защищая его, утверждал, что он потерял, но не предал христианское королевство, поскольку не отрекся от него, и отдал врагу, не из-за своей вины, ни по небрежности, ни по бездеятельности, но из-за того, что другие позорно предали его. Он потерял его без своей личной вины, будучи сам предан и сокрушен вместе со своим королевством, и будучи самым низким образом, выдан своими собственными людьми в руки врага, но был освобожден благодаря милости Божьей. Поэтому, пусть либо его вина в этом отношении будет доказана, а иначе — пусть он продолжает владеть достоинством, которое не заслуживает терять.

Король Франции был очень обижен, что его мысли не были приняты королем Англии, и что он их едва заметил. В то время, поскольку он не мог добиться своей цели, то остался до поры в молчании. Это разногласие, однако, разожгло великую борьбы и ненависть, и когда партия Гуго, казалось, одержала верх благодаря милости короля Англии, маркграф Конрад, страшась королевского могущества, вернулся со своими сторонниками в Тир. И теперь воистину, после прибытия короля Англии, христианская армия получила преобладание над блокированным городом и в течении 30 дней благородно закончила работу, тянувшуюся так долго и проходившую так трудно, и это было сделано, главным образом, благодаря рвению и могущественному участию короля Ричарда.

Глава 22.

О штурме Акры и о преждевременном возвращении короля Франции.

Знаменитый город Птолемаида, называемый теперь Акрой, подвергнувшийся нападению христиан, потративших многого и долгого труда, был, наконец, взят штурмом в году 1191 от разрешения Девы, в четвертые иды июля (12 июля) и на четвертый год после того, как попал в руки турок. В конце концов, после того, как стены уступили осадным орудиям христиан, и видя, что враг сейчас начнет штурм, его воистину храбрые защитники, позаботились о личной безопасности, а это было все, что они могли сейчас сделать, и заключили договор с нашими государями о сохранении им жизней, обещая, что будет возвращен животворящий крест и в придачу — пятнадцать сотен христианских пленников и большая сумма денег. В таком крайнем положении для его людей, Саладин (который находился неподалеку с многочисленной армией, но не смог им помочь) дал на это свою санкцию, и чтобы выполнить это соглашение с христианами, был назначен определенный день. Вследствие этого, город был немедленно сдан, и в него, с радостью и торжественным благодарением, вошла христианская армия. И в том месте были найдены большие запасы оружия и всяческих припасов, изобилие продовольствия и некоторая сумма денег. Но те, кто в течении долгого времени храбро защищал это место и, наконец, неохотно сдали его, были взяты под стражу, ожидая назначенного Саладином дня.

И в этот момент, в час битвы, король Франции заклеймил себя клеймом труса — открыто говоря о невозможности терпеть жару и дышать воздухом этой страны, он решил вернуться к себе домой. Это решение было чрезвычайно неприятно христианской армии, и выглядело неподобающим для столь великого государя, особенно когда многие люди разным образом, и вероятно, более или менее правдиво, стали истолковывать его отъезд. Ведь помимо прочего, славный граф Фландрии Филипп, который вместе с другими верными христианами присоединился к походу в Сирию, окончил там свои благочестивые воинские труды незадолго до взятия города. И поскольку казалось, что король жаждал его фламандских владений, ставших теперь вакантными, то полагали, что он притворялся в том, что не выносит нездоровый воздух заморской чужбины, только для того, чтобы найти удобный предлог для отъезда. Еще утверждали, что он не мог без зависти и без желчи смотреть на великую славу короля Англии, с чьим могуществом, из-за большого недостатка средств, он не мог сравниться, и особенно потому, что все, что было сделано, приписывалось главным образом ему, и от этого он пришел к заключению, что чтобы в дальнейшем не свершила христианская армия на Востоке, все это будет в большей степени приписано Ричарду, как более могущественному, чем он сам. Поэтому, хотя он и не был в неведении о том, что люди говорят и думают о нем, он упрямо готовился к отъезду. Король Англии, однако, помня их недавний раздор и не доверяя его добрым намерениям, потребовал и получил от него, в присутствии, как говорили, уважаемых людей, клятву, что он воздержится от нападений на его земли и на его поданных до его возвращения.

Таким образом, благородный король Франции преждевременно покинул христианскую армию, хотя только недавно присоединился к ней, взял судно и, к великому позору для его французских подданных, отплыл спустя 15 дней после капитуляции города. Очень многие из его подданных, которые действительно не хотели оставлять его, отплыли вместе с ним. Но герцог Бургундии, граф Шампани и еще несколько людей самого высокого ранга, по настроению своего характера и своих чувств, и еще, чтобы стереть бесчестие их непосредственного сеньора, решили остаться в Святой Земле и еще какое-то время применить себя на святой службе. И еще говорили, что при своем уходе он приказал этим людям поддержать партию маркграфа и так часто, как только будет возможно, мешать королю Англии, и этот приказ они впоследствии выполнили, может быть и безотносительно к королевскому приказу, а из-за своей собственной обидчивости и злобы. Из-за всего этого христианское предприятие имело теперь меньше шансов преуспеть, так как христиане действовали с меньшей искренностью и согласием.

После того, как король уехал от Птолемаиды, он попутными ветрами достиг Италии, отправился к римскому понтифику и, как говорили, с большой назойливостью требовал