Если уж на то пошло, Виль Чесмарци тоже на их стороне играть может, и тогда нападение на каюту всего лишь отвлекающий маневр. Непонятно только, зачем Драгарн всю эту возню затеял. Или на бригантине просто чужой флаг подняли? А смысл? Так и так свидетелей бы не оставили.

Получается, либо на борту действует агентура Драгарна, либо все это проделки марионетки. Могу я попытаться отыскать марионетку? Почему нет? Искать-то среди пехотинцев надо, команду в расчет можно не принимать. Другое дело — никто ничего заподозрить не должен. А то выпаду за борт — и все дела.

Скрипнула дверь, судовой врач зашел в каюту и оторопело уставился на пустую койку. Впрочем, замешательство его продлилось недолго.

— Вам нельзя вставать! — заволновался он, углядев меня на полу.

— Да я и не встаю…

— А что тогда вы делаете на полу?

— Сижу.

— Ложитесь немедленно, пора менять повязки.

— Давайте в другой раз, а? — предложил я. — И принесите нормального бренди, а то меня от вашей гадости мутит уже. И похмелье какое-то странное…

— Да что вы такое говорите?! — возмутился судовой врач. — Немедленно ложитесь на койку, или я буду вынужден позвать его сиятельство!

— Валяйте, будет с кем выпить. А на койку не вернусь…

— Почему?!

— С нее падать высоко.

— Да ну вас к бесу! — вспылил врач и выскочил за дверь. Я осторожно поднялся на ноги, подождал, пока утихнет головокружение, и вытащил из мешка фляжку с полынной настойкой. Хлебнул; чувствуя, как начинает расходиться по всему телу тепло, плеснул немного ароматной жидкости на ладонь и растер по щекам и шее. Сунул фляжку под одеяло, зажал в руке несколько вытащенных из кошеля серебряных марок и, репетируя раскачивающуюся походку, поплелся на выход.

Караульных у каюты выставить не озаботились, так что никто не помешал мне подняться на палубу. Матросы с изумлением посматривали на растрепанную фигуру бродящего босиком чудака, но подходить не решались и держались в отдалении. Под звон серебряных колокольчиков я добрался до фальшборта и, облокотившись на него, уставился в море. Холодный ветер легко пронизывал нательную фуфайку, в лицо то и дело летели брызги ударявшихся о борт серых волн, и вскоре меня начала бить мелкая дрожь.

Но я стоял и ждал. Чего? Да кто его знает! Что может рассчитывать увидеть в море малость свихнувшийся из-за проломленного черепа человек? Это скорее к судовому врачу вопрос.

— Поговорите с ним, господин граф. Может, он вас послушает! — А вот и сам медик, легок на помине.

— Себастьян! — ухватил меня под локоть Рауль. — Пойдемте…

— Куда, мой граф? — Я даже не повернулся в его сторону. — Мы уже приплыли?

— Нет, вам надо отдохнуть…

— Я выспался. Так, говорите, мы плывем обратно?

— Да, обратно, — обменялся быстрыми взглядами с врачом изрядно встревоженный Луринга. — Скоро войдем в порт и надо собирать вещи…

— Какие вещи? Я готов!

— Вы мешаете матросам, — из последних сил сохраняя спокойствие, потянул меня от борта граф.

— Мешаю? — начал озираться по сторонам я. — А капитан не возьмет меня в команду? Всю жизнь мечтал стать моряком. Буду лазить по вантам…

— Конечно, обязательно возьмет, — передал Рауль Луринга меня с рук на руки Джеду и тихонько шепнул тому: — Уведи его отсюда…

Я покорно поплелся с палубы, дошел до каюты и лишь тогда повис на руке сержанта.

— Джед, не хочу я туда. Там темно и экзорцист мертвый. Давай лучше в кости сыграем.

— Да нет там никого, — попробовал ослабить мою хватку служивый. Тщетно.

— Как нет? Сидит пялится. — Я разжал левую ладонь и показал серебряные марки. — Давай в кости? А?..

— Мне приказали увести тебя с палубы… — заколебался сержант.

— Так ты увел! Увел! — облизнув губы, лихорадочно зашептал я. — А в каюте мертвец сидит, туда нельзя…

— Ладно, бес с тобой, — сдался Джед. — Пошли…

Как я и ожидал, после ночного нападения пехотинцам запретили покидать кубрик — в этом вопросе Луринга счел необходимым пойти на уступки капитану. А что остается делать сидящим взаперти парням? Правильно! Или спать, или играть в кости.

— Принимайте гостя, — добродушно подтолкнул меня к центру помещения сержант, явно делая какие-то устрашающие жесты опешившим от неожиданности подчиненным.

— О, играем! — обрадовался я, растолкал устроившихся прямо на полу парней и, выложив перед собой монеты, схватил кости. — Какие ставки?

Тут уж и те, кто спал, начали потихоньку подтягиваться к нам, посмотреть на такое диво. А мне только того и надо было. Перескакивая с одной темы на другую, я ни на минуту не закрывал рта; путал имена; на половине фразы забывал, о чем вообще хотел рассказать; заваливаясь назад, хватался руками за соседей. И играл. Единственное, в чем я не допускал промашек — это в игре. Вылететь, вмиг просадив все деньги, мне хотелось меньше всего.

— Вино есть? Нет?! — выхватив кости прямо из руки сидевшего напротив меня бугая, невпопад рассмеялся я. — Что за ерунда?! Вот мы в Закатную кампанию так гуляли, всем Святым тошно становилось…

— Так ты служил, что ли? — удивился один из игроков, так и оставшийся для меня всего лишь «одним из игроков». На его счастье, кстати… — Свистишь, поди?

— А то! — выпятил я грудь колесом и щелкнул по звякнувшей колокольчиками шляпе. — Девятый добровольческий пехотный полк его величества! От начала и до Лемского поля. А там кровушки, ребята, по колено было! По колено! И ничего. И пили. А вы сидите, как мыши серые…

— Обожди, обожди, — заинтересовался сержант. — Первый десяток добровольческих из каторжан и жулья всякого формировался…

— А то! По собственной воле в мундир рядиться дураков нет! — поднявшись на ноги, я покачнулся, повис на похохатывавшем парне и плюхнулся на койку к пехотинцу, который так и не соизволил принять участие в игре. — Вставай, хватит киснуть! Пошли сыграем!

— Отвали, — стряхнул с плеча мою руку неразговорчивый крепыш.

— А, как хочешь! — оставил я его в покое и оглядел солдат. Вроде всех обошел.

— Себастьян! Выйди-ка сюда! — заглянул в кубрик, видимо, давно наблюдавший за нами через приоткрытую дверь Виль Чесмарци.

— Тру-ту-ту! — зашагал на выход я. — Вперед, труба зовет!

— Деньги, — вполголоса напомнил сержант. — Деньги забери!

— У меня еще есть, — вывалился из кубрика я, хотел ухватиться за Чесмарци, но тот проворно отскочил в сторону.

— Ты что творишь, сволочь?! — прошипел мне в лицо Вильям. — И не смей меня лапать! Я ж тебя насквозь вижу!

— Ну и? — Отойдя от кубрика, я оставил попытки повиснуть на спутнике. Хитрый гад.