Роза от души смеялась над проделками Фэнни Брайс, аплодировала братьям Аркос. В перерыве она осталась сидеть в зале, внимательно изучая программку. Мисси должна была выступать в самом начале второго действия. Само собой разумеется, что в программе было написано «мисс Верити», но Роза прекрасно знала, что за этим громким именем скрывается ее старая подруга.

Роза купила у сновавшего между рядами мальчишки коробку шоколадных конфет и спрятала ее в карман пальто – надо и детишек чем-то порадовать. Крепко сцепив руки, Роза ждала начала второго действия. Она молила Бога, чтобы Мисси сделала все как нужно, чтобы она не ошиблась, не оступилась. Как это трудно – выступать перед таким большим залом, думала Роза…

Наконец, свет погас. Оркестр заиграл какую-то неровную мелодию – тихую, медленную и вместе с тем ритмичную. Медленно поплыл вверх тонкий голубой занавес, и зрителям предстало подводное царство. Танцовщицы в легких бирюзовых накидках плавно кружились вокруг огромной серебристой раковины, стоявшей посреди сцены. Другие девушки, с золотистыми чешуйчатыми русалочьими хвостами, в фантастических головных уборах из перламутра, раскачивались на необычайного вида качелях, сделанных в форме древнего корабля. Оркестр играл все громче и громче. Огромная раковина раскрылась; взорам публики открылась гигантская жемчужина. Через какое-то мгновение она раскололась пополам – внутри стояла Мисси. На ней был легкий серебристый наряд, она стояла, широко раскинув руки, отбросив голову назад, ее роскошные волосы были распущены и ниспадали до самой талии.

По залу пронеслись крики восторга. Мисси стояла в луче серебристого света, исходившего из огромной электрической луны, подвешенной к потолку зала, она повернулась к источнику света и протянула к нему руки. Из-за кулис выбежали молодые люди в синих трико и серебряных жилетах и окружили Мисси. В сопровождении этого эскорта она проскользнула к самому краю рампы, поклонилась зрителям, на какое-то время замерла, а потом, быстро развернувшись, в сопровождении тех же молодых людей и танцовщиц в бирюзовых накидках стала подниматься по спустившейся откуда-то сверху серебряной лестнице прямо к луне. Зал взорвался аплодисментами.

Роза смахнула с ресниц слезы. Странно, смешно, но она плакала от восторга. Потрясенные зрители, забыв о том, что представление продолжается, шептались, превознося Зигфельда и Верити Байрон – самую красивую из всех его артисток – стройную, как кипарис, хрупкую, как лунный свет, заливавший сцену. Розе очень хотелось закричать на всю галерку: «Это моя лучшая подруга! Я знаю ее как облупленную!», но она все же сдержалась. С нетерпением ждала она окончания представления, чтобы пробиться к Мисси за кулисы и поздравить ее с потрясающим успехом.

В заключительной сцене Мисси чинно прогуливалась по сцене в фиолетовом платье с кринолином а ля Мария Антуанетта. В правой руке она держала огромный веер из страусовых перьев, а левой прижимала к груди крошечную собачку чихуахуа…

Едва опустился занавес, Роза со всех ног бросилась с галерки вниз, на улицу, и, обойдя здание театра, оказалась у служебного входа. Там уже выстроилась целая очередь из модно одетых мужчин: все они были в элегантных пальто, шелковых шарфах и шелковых шляпах… Швейцар принимал у них «записки» для девушек. Розе показалось, что некоторые «записки» очень напоминают футляры для драгоценностей…

– Эй, господин швейцар, – крикнула Роза, пробиваясь поближе к входу. – Передайте, пожалуйста, мисс Верити Байрон, что к ней пришла ее подруга Роза.

Окинув ее безразличным взглядом, швейцар стал снова принимать «записочки» поклонников, аккуратно сортируя их по именам адресаток и не забывая при этом взять плату за услуги почтальона – Роза хорошо видела, как некоторые мужчины совали ему в карман десятидолларовые бумажки.

– Послушайте! – повторила она сердитым тоном. – Вы что, оглохли? Я же ясно сказала: передайте Верити, что ее хочет видеть подруга. Меня зовут Роза Перельман.

На этот раз он даже не повернул головы. Роза уперла руки в боки и собиралась было высказать наглому вышибале все, что она о нем думает, но, заметив на себе любопытные взгляды нескольких молодых людей в шляпах, решила не устраивать скандал – ведь это могло дурно отразиться на репутации Мисси…

Придется ждать, когда Мисси сама выйдет. А может… Улучив минуту, когда швейцар отвлекся на очередную сделку, она бесшумно скользнула за его спиной к служебному входу и для верности еще бежала некоторое время по грязному коридору.

– Эй! – окликнула она проходившую танцовщицу. – Как мне найти Верити Байрон?

– По лестнице, третья комната направо, – ответила та, продолжая идти.

Дверь была усеяна серебряными звездами, висела табличка «Девушки Зигфельда», и когда она открыла эту дверь, ее глазам они все и предстали, все двенадцать – хохочущие, говорящие разом, в нарядных шелковых платьях предвкушавшие праздничный вечер. В центре стояла Мисси, к ней лезли с поздравлениями, обнимали, целовали, воплями встречая все новые записки, уже завалившие туалетный столик, и букеты цветов.

Роза подумала, что такой красивой она ее еще не видела. На Мисси было прелестное платье из розовой тафты, руки ее украшали бриллиантовые браслеты в форме змей, а волосы были заколоты бриллиантовыми же шпильками. Но Роза понимала, что главное было не в богатстве наряда – в этот день ее лучшая подруга, бедная девчонка с Ривингтон-стрит, стала бродвейской звездой.

– Роза!

Остальные артистки с удивлением уставились на Мисси, бросившуюся на шею какой-то незнакомой, скромно одетой женщине.

– Ах, Роза! Как я рада, что ты пришла! Я достала тебе билет на самое хорошее место. Надеюсь, ты все видела? Расскажи, пожалуйста, какие у тебя впечатления. Тебе понравилось?

Роза улыбнулась:

– Мистер Зигфельд сдержал слово. Он превратил Мисси О'Брайен в звезду первой величины Верити Байрон. Ты была неотразима, Мисси!

Мисси рассмеялась; вдруг лицо ее помрачнело, и она прошептала Розе на ухо:

– Понимаешь, Роза, я чувствую себя как-то неловко: я ведь здесь ничего не делаю. Остальные девушки танцуют, поют, показывают акробатические номера. А я? Просто подхожу к краю сцены и даю зрителям возможность на себя посмотреть…

– На мой взгляд, за двести долларов это вполне достаточно, – спокойно проговорила Роза. – Если Зигфельду захочется, чтобы ты еще пела и танцевала, пусть платит тебе тысячу баксов в неделю!

– Может быть, ты и права, – рассмеялась Мисси.

– Кстати, я заработала пятьдесят долларов на твоем билете, – призналась Роза. – Согласись, я бы выглядела жалко по соседству с этими выряженными дамами в партере. Надеюсь, ты не обижаешься?

– Что ты, что ты! – воскликнула Мисси. – Мне и самой надо было это предусмотреть…

– Ничего тебе не надо было предусматривать, – улыбнулась Роза. – И вообще, надо тебе как можно скорее забыть о том времени, когда ты была бедной.

– Как же я могу об этом забыть? – возразила Мисси. – Ведь именно тогда я познакомилась с тобой. А тебя я никогда не забуду. Ты по-прежнему моя лучшая подруга. Ты и Зев. Кстати, а где он?