– Ага – мозги на место. Он сказал что ты мною пользуешься, что ты безответственный, от тебя ничего хорошего, ты напиваешься, притаскиваешь пьяных дружков – в любое время ночи – Я не могу отдохнуть.

Я собираю все снаряжение и ухожу с Рафаэлем в усиливающийся буран. Мы спускаемся по Бликер-стрит, или Блеклейшей улице, она же. Рафаэлю теперь грустно за меня. Он целует меня в щеку, когда уходит (ужинать с девушкой где-то на окраине), и говорит:

– Бедный Джек, прости меня Джеки. Я тоже тебя люблю.

Я совсем один в снегу поэтому иду к Жюльену и мы снова напиваемся перед телевизором, Жюльен в конце свирепеет и сдирает с меня рубашку и даже вместе с майкой прямо со спины и я сплю пьяный на полу в гостиной до полудня.

На следующий день я снимаю себе номер в отеле «Марлтон» на 8-й улице и начинаю перепечатывать то что написал в Мексике, через два интервала аккуратно для издателей, тысячи долларов спрятанные в этом моем рюкзачке.

С оставшейся десяткой я спускаюсь в аптеку на углу 5-й авеню купить пачку хабариков, прикидывая что смогу еще сегодня ночью купить жареную курицу и съесть ее за машинкой (одолженной у Рут Валер). Но в аптеке этот тип говорит:

– Ну как дела в Глакаморе?[151]Ты за углом живешь или в Индиане? Знаешь что сказал этот старый козел прежде чем сыграть в ящик…

А потом когда я возвращаюсь к себе в комнату то обнаруживаю что он дал мне сдачу только с пятерки. Забил мне баки и недодал. Я снова иду в магазин но он уже сменился, ушел, и управляющий смотрит на меня с подозрением.

– У вас ловчила в магазине работает который сдачу недодает – Я не хочу ни на кого показывать пальцами но верните мне мои деньги – Я есть хочу!

Однако деньги так и не вернули и пришлось засунуть в жопу палец. Я продолжал печатать на одном кофе. Позже позвонил Ирвину и тот велел мне позвонить девушке Рафаэля с окраины может получится пожить с нею поскольку Рафаэль ее уже задолбал.

– Почему Рафаэль ее задолбал?

– Потому что он все время валяется на кушетке и говорит «Покорми Рафаэля»! Чесслово! Я думаю ты ей понравишься. Ты просто будь четким милым Джеком и позвони ей. – Я ей позвонил, зовут Элис Ньюмен, и сказал что умираю от голода и не встретится ли она со мною у «Хауарда Джонсона» на 6-й авеню и не купит ли мне пару франкфуртов? Та ответила ладно, она маленького роста блондинка в красном пальто. В 8 часов вечера я увидел как она зашла.

Она купила мне хот-догов и я их проглотил. Я уже посмотрел на нее и сказал:

– А что скажешь, если я останусь у тебя, мне надо много печатать а меня обдурили с деньгами сегодня в аптеке.

– Как хочешь.

Но это стало началом возможно самого лучшего романа в моей жизни потому что Элис была интересной молодой женщиной, еврейкой элегантной среднего класса печальной и чего-то ищущей – Она выглядела чертовски по-польски, с ногами крестьянки, голым низким низом, torque[152]волос (светлых) и печальными понимающими глазами, по сути, она как бы влюбилась в меня. Но это было лишь потому что я ей не навязывался. Когда я просил яичницы с ветчиной и яблочным соусом в два часа ночи она готовила с радостью поскольку я просил искренне. Искренне? Что неискреннего в «Покорми Рафаэля»? Старушка (22) Элис однако говорила:

– Ты наверно станешь большим литературным богом и все тебя будут жрать с потрохами, поэтому ты должен мне позволить себя оберегать.

– А как жрут литературных богов?

– Их достают. Грызут и грызут пока от тебя ничего не останется.

– А ты откуда все это знаешь?

– Книжки читала – С авторами знакомилась – Я сейчас сама роман пишу – Думаю назвать его «Лети сейчас, плати потом» но издатели боятся что у них будут неприятности с авиалиниями.

– Тогда назови его «Заплати мне пенни завтра».

– Это мило – Прочесть тебе главу?

Совершенно неожиданно я оказался в спокойном доме под лампой с тихой девушкой которая обернется страстной в постели, как я увидел, но боже мой – Мне не нравятся блондинки.

– Мне не нравятся блондинки, – сказал я.

– Может я тебе понравлюсь. Хочешь я выкрашу волосы?

– У блондинок слишком мягкие личности – Мне целые будущие жизни еще с этой мягкостью сражаться —

– Так тебе нужна жесткость? Рут Валер на самом деле не такая четкая как ты думаешь, она в конце концов всего-навсего неуклюжая деваха которая не знает что делать.

И так у меня появился товарищ, и тем паче я это увидел в тот вечер когда напился в «Белой Лошади» (Норман Мейлер сидел в глубине болтая об анархии с пивной кружкой в руке. Боже мой а нас будут поить пивом в Революцию? или Желчью?) – Вдрызг, и тут входит Рут Валер выгуливая пса Эриксон и начинает убалтывать меня пойти с нею домой на ночь.

– Но я теперь живу с Элис —

– А разве меня ты больше не любишь?

– Ты же сама сказала что тебе сказал твой врач что —

– Кончай!

Но тут в «Белой Лошади» откуда-то возникает Элис и выволакивает меня оттуда как бы за волосы, в такси и к себе домой, из чего я узнаю: Элис Ньюмен не собирается никому позволять красть у нее ее мужика, кем бы он ни был. И я возгордился. Я пел «Я глупец» Синатры всю дорогу домой в такси. Такси мчало мимо океанских судов ошвартованных у пирсов Северной Реки.

И на самом деле мы с Элис были дивными здоровыми любовниками – Она от меня хотела всего лишь чтоб я делал ее счастливой и сама делала все что было в ее силах чтоб я тоже был счастлив, чего было достаточно —

– Ты должен знать больше еврейских девушек! Они тебя не только любят но и приносят тебе ржаной хлеб со сладким маслом к утреннему кофе.

– Чем занимается твой отец?

– Сигары курит —

– А мать?

– Вяжет кружевные салфеточки в гостиной —

– А ты?

– Не знаю.

– Так ты значит собираешься стать большой романисткой – Какие у тебя образцы для подражания?

Но образцы у нее совершенно не те, однако я знал что у нее получится стать первой великой писательницей в мире, но я полагаю, я думаю, ей хотелось детей во что бы то ни стало и как бы оно ни было – Она была мила и я ее по-прежнему люблю сегодня ночью.