Аврелия вдруг обратила внимание, что подруги нет в ком­нате. Во время напряженного объяснения собеседники были так возбуждены, что не заметили исчезновения Кириены.

— Наверное, она испугалась и побежала звать на помощь... — пробормотала Аврелия.

И, словно подтверждая ее слова, через несколько мгнове­ний в комнату ворвался Родриго. За ним, прихрамывая, с тру­дом поспевала Кириена.

— Что здесь происходит? — Родриго обвел глазами всех при­сутствующих и тут же кинулся к Аврелии: — Она пыталась те­бя душить? Сделала тебе больно?

— Нет... нет, ничего. — Аврелия слегка отстранилась от Ро­дриго и, глядя на задумчивую Веру, поспешно сказала: — Бла­годаря ее горячности мы с ней нашли друг друга. Видишь, у нас одинаковые медальоны. Настоящее имя Грозовой Тучи — Примавера, и она моя родная сестра.

Родриго изумленно и растерянно уставился на Аврелию, по­том перевел взгляд в сторону Ринальдо и Веры:

— Что все это значит? Кто здесь кого обманывает? Вы всег­да утверждали, что родом из Генуи, из семьи Сантони. А у Аврелии отец — римлянин, мать — славянка. Или я что-то неправильно понял?

Примавера мельком взглянула на Родриго и внезапно, мах­нув рукой, усталым голосом произнесла:

— Ах, объясните ему все сами, а мне надо побыть одной.

И она пошла из дома походкой сомнамбулы.

Родриго и Аврелия неподвижно смотрели друг на друга, а Кириена от пережитого потрясения и телесной слабости ста­ла медленно оседать, держась за стенку. Ринальдо подхватил ее на руки и уложил на кровать, а потом кинулся вслед за При- маверой. Он догнал ее во дворе и остановил вопросом:

— Погоди, что ты задумала?

— Пока ничего, мысли мои разбегаются. Хочу побыть в оди­ночестве, прийти в себя.

— А на меня ты не держишь обиды? — Он внимательно и тревожно смотрел ей в глаза.

— Нет. Но мне еще надо привыкнуть к мысли, что мы с то­бой не родственники... и что меня зовут не Вероника, а При­мавера...

— Да, мы не родственники, зато у тебя теперь есть семья: отец, мать, брат, сестра. Они состоятельные и уважаемые лю­ди. А меня прости за то, что я, может быть, недостаточно усерд­но искал твоих родных. Если б я их раньше нашел, ты жила бы в окружении знатных людей, а не морских бродяг... Но отны­не твоя жизнь изменится к лучшему.

— Не говори мне ничего, Ринальдо. И оставь меня в покое, я хочу сама во всем разобраться.

— Но куда ты направляешься?

— Не очень далеко. Но ты не иди за мной, лучше поговори с этими... женихом и невестой. — Она невесело усмехнулась и зашагала прочь со двора.

Ее путь лежал к крепости Монкастро, между двумя стенами которой среди прочих строений приютился домик тетушки Невены.

Примавера шла, не замечая никого и ничего вокруг, углуб­ленная лишь в свой внутренний мир. Назвав Родриго и Авре­лию женихом и невестой, она словно бы смеялась над соб­ственной ревностью, и ревность, как ни странно, с каждой минутой угасала. «И что это я ополчилась на эту девушку... гм, мою сестру? — мысленно рассуждала Примавера. — Ведь, ка­жется, Аврелия — славная девчонка, добрая, смелая... и со мной вела себя честно, не хотела тайком отбивать Родриго, а требовала, чтоб он сперва со мной объяснился. Да, она со­всем не плохая. Так старательно ухаживала за подругой, да и за другими ранеными тоже. И у нее такое хорошее, милое лицо... как у мамы...»

На глаза Примаверы навернулись слезы от наплыва детских воспоминаний, что высвечивались из пелены забвения, слов­но огоньки из тумана.

Но было еще что-то, кроме воспоминаний, тревожившее ум и душу Примаверы. Она пока не могла этого понять, но чув­ствовала, что разгадка где-то рядом, совсем близко...

Невена встретила девушку радостно, но и с оттенком оби­ды за то, что два года Вера ее не навещала.

— Карло мне рассказывал, что ты себе нашла какого-то знатного жениха, так уж, верно, и стыдилась перед ним нашей простоты, потому сюда и не заезжала, — приговаривала бол­гарка, застилая стол полотняной скатертью и расставляя гли­няные миски с фруктами и пирожками. — А я-то тебя не забы­вала, и подруги мои тоже. Молились за твое счастье. Садись, угощайся, рассказывай, что у тебя нового в жизни.

— Нет, тетушка Невена, не хочется мне есть, — вздохнула Вера.

— Отчего это? Ты же всегда любила мою стряпню! Детка, да ты будто не в себе? Или обманул тебя тот заморский жених? Так уж твой дядя и Карло ему отплатят за обиду!

— Знаешь, Невена... а Ринальдо мне не родной дядя. Карло тебе об этом не говорил?

— Нет... — Болгарка от удивления округлила глаза и тяже­ло опустилась на скамью. — А как же ты узнала? Когда?

— Только что. Потом расскажу. А пока дай мне письмо Кар­ло. Ведь он оставлял для меня письмо?

— Письмо?.. Конечно! Как же я, старая, забыла? Вот, возьми! Невена вытащила из шкатулки, хранившейся в сундуке, ту­го скрученный свиток.

— Спасибо, тетушка. Я скоро вернусь.

Примавера вышла из дома и побрела по улице все той же сомнамбулической походкой, что появилась у нее после пере­житого потрясения. Свернув в укромное место за старой ча­совней, она села на сруб заброшенного колодца и, развернув свиток, принялась читать.

«Вера! То, что ты сейчас узнаешь, я давно хотел тебе сообщить, но не мог. Ринальдо взял с меня клятву, что я не скажу тебе ни слова, и я поклялся молчать. Но я не давал клятвы ничего не пи­сать об этом. К счастью, ты уже научилась читать, и я могу открыть тебе правду в письме. Знай же, что ты не племянница Ринальдо и зовут тебя не Вероника, а, скорей всего, Примавера, как написано на твоем медальоне. Этот медальон — единствен­ное, что связывает тебя с твоим истинным происхождением, а больше нам о тебе ничего не известно...»

Дальше Карло рассказывал то, о чем девушка уже знала со слов Ринальдо. Она торопливо пробежала глазами строчки, в кото­рых для нее не было почти ничего нового, но сразу же замедлила чтение и напряглась, как только дошла до фразы:

«А теперь хочу сказать тебе то, в чем я абсолютно уверен, хотя вы с Ринальдо этого пока не понимаете».

Девушка на мгновение подняла голову, чувствуя, как сердце тревожно забилось, словно в нем пульсировала уже близкая догадка, а потом снова углубилась в чтение:

«Мне хочется, чтобы ты узнала это прежде, чем пойдешь под ве­нец с Родриго Алонсо. Потому что не он твоя судьба, и не будете вы счастливы вместе, как не будет счастлив и Ринальдо, кото­рый почему-то уверен, что для тебя лучше по-прежнему считать его родным дядюшкой. Ринальдо упрям, он самому себе не хочет признаться в своих чувствах, а ты неопытна, наивна, да и не зна­ешь всей правды, а потому вы с ним похожи на двух одиноких странников, которые во мраке неведения бредут мимо друг дру­га. Но я помогу вам раскрыть глаза! Ведь недаром я когда-то готовился к духовному поприщу, я умею читать в душах людей то, чего они сами до поры не сознают.