Оставив негодующую, но объективно недееспособную в данный момент Джейн за своей спиной, следопыт даже сумел уклониться от одного из её метательных кинжалов, которыми та владела без преувеличения мастерски, но сейчас просто специально бросила его в Гортера, не целясь, и снова взял свой курс на северо-запад. Лавируя между уже витавшими в воздухе остатками пепла и всё наступающим жаром, зачинавшимся в ближайшей траве и кронах деревьев от пылавшего перед ними непроходимого коридора пламени, следопыт решил обогнуть эту пугающую картину сбоку. Но пока он бежал, то только острее вглядывался за трепещущие стены огня, чтобы хоть на миг разглядеть лицо того, кто, несомненно, был ещё рядом, наслаждаясь своим разрастающимся творением. И всё же Гортер никак не мог увидеть его, как будто бы этот поганый магус каждый раз ненароком ускользал от зоркого охотника и в то же время неуловимо витал над всем этим местом, проявляясь то в горящей траве и кустах, то в удушливом дыме и даже самой обстановке разящего бытия, которое время от времени дополнялось редкими истошными криками умирающих.

Оглянувшись направо, следопыт заметил перед собой открывшийся проход и мигом юркнул туда, но тот оказался завален трещавшими от пожара сухими ветками, и Гортеру ничего не оставалось, кроме как снова повернуть обратно в поисках новой обходной дороги на запад. Преодолев несколько бугров, следопыт быстро миновал горящие очаги пожара, пробежав между ними, и выскочил на небольшую полянку, которую со всех сторон огибало пламя. Отсюда у Гортера было несколько путей продвижения: на запад и восток одновременно, но вот путь на север оставался закрыт двумя рухнувшими соснами, отчего следопыт крутанулся на месте и уже было хотел довольно уверенно выбрать восточное направление, поглядывая вокруг себя то туда, то сюда, как внезапно ощутил краем глаза чьё-то неуловимое движение. Резко обернувшись в ту сторону, Гортер однако заметил лишь дым, поднимавшийся в воздух от очередного поваленного огнём дерева, но откуда-то следопыт знал, что не ошибся, и его инстинкты взыграли вновь.

Меньше доли секунды потребовалось ему на то, чтобы пролететь над огнём в самую гущу терзаемых им ветвей осины и с шумом вырваться на другую сторону, где уже через пару метров начиналась тоненькая тропа следов, уводившая куда-то вбок от места пожара, едва различимая во всём творившемся вокруг бедламе. И хотя открытое пространство рядом с Гортером ни о чём не говорило ему напрямую – у следопыта всё же оставался крохотный шанс на то, что хозяин этих следов не был простым уцелевшим после крушения магоплана человеком наподобие обстрелявших его магусов, который просто спешно уносил отсюда свои ноги, а являлся именно тем, на кого он охотился. Но даже если бы это было не так, и Гортер попросту бы потерял драгоценное время, взявшись сейчас преследовать лишь призрак своей неугасимой скорби вместо живой добычи – то он всё равно бы посчитал этот шанс самым лучшим из всех, что у него оставались. Потому, отбросив лишние сомнения и сверкнув в воздухе своей какой-то совершенно особенной стрелой, похожей на зазубренную иглу, имевшей в основании тонко стриженые перья экзотической птицы, следопыт что оставалось сил резво двинулся по следам на север. Но вскоре стал понемногу останавливаться, поскольку ясно различил, что дорожек следов перед ним было две. «Парнишка», – без каких-либо особых эмоций догадался Гортер и снова двинулся дальше. О его причастности к творившимся вокруг делам сконцентрированный на своей главной жертве разум следопыта до сих пор просто отказывался думать всерьёз.

…Их было двое на поляне, резко срывающейся вниз сбоку от небольшого водопада. Текущий по самому высокому скалистому хребту озера широкий ручеёк с лёгким шумом обрывался вниз, добавляя окружающей природе какой-то и без того атмосферной таинственности. Как будто бы время в этом месте текло по-другому, и даже воздух вокруг оставался спокоен, в то время как где-то далеко позади медленно разрасталось пламя. Поднимаясь сквозь высокую густую траву, беспардонно-порывистые шаги странно одетого лысого человека ступали вместе с узкими, хотя уже и в немалой степени такими же твёрдыми и властными шагами молодого парня, на лице которого виднелся совсем недавно зарубцевавшийся шрам. Немного прихрамывая, он, тем не менее, практически не показывал виду перед своим упрямым проводником, который всё ближе и ближе подводил его к вершине уступа.

…Одного момента, одного дыхания и одного движения были созвучны его молниеносные, тихие черты и шорохи с шёпотом самой природы, метавшейся сейчас повсюду в воздухе вместе с испуганными птицами, стремившимися покинуть свой некогда тихий дом, отражавшейся в раскинутых на листьях деревьев капельках росы, которая вскоре могла исчезнуть, если огонь вздумает добраться и сюда; и невообразимо тонко звучавшей в блёклой синеве неба и твёрдой густоте земли медленной изменчивостью природного бытия, простиравшейся перед каждым живым существом, независимо от его целей и намерений в этом мире.

…Не подозревая ни о чём, два путника обнадеживающе подталкивали друг друга и время от времени даже смеялись, особенно когда лысый бородач, годившийся парню в отцы, начинал громко описывать какие-то события, вырисовывая в воздухе всполохи от взрывов и гнусавенько пища издевательски тонким голосом, изображая стоны мучавшихся людей. А идущий рядом с ним побитый и чумазый юноша то и дело выпячивал на это свою грудь и звучно поддакивал ему, иногда стреляя по округе своим наглым презрительным взглядом.

Это не было похоже на неожиданность. Просто вдруг как будто сама природа, сам мир вокруг них незримо переменился и решил наказать двух зарвавшихся глупцов невидимым и точным ударом, который нельзя было заметить до последнего момента, даже если смотрящий повернул бы свою голову в нужный момент в верном направлении.

– Что за твою… мать?.. – только и успел вымолвить в небо ошарашенный, но до чёртиков спокойный и владеющий собой мрачный и резкий голос лысого бородача, когда сквозь его горло прошмыгнула мгновенная смерть, заставив того резко откинуть голову и вместе с этим выпустить в воздух целый сноп мелких кровавых крапинок, больше похожих на ярко-красный туман. Эта смерть могла запросто и убить его, разорвав трахею, хрящи или даже сонную артерию прямо на месте, от чего нормальный человек не смог бы говорить и сразу, без промедлений скончался, свалившись на землю точно подкошенное дерево, как это уже не раз происходило раньше. Но по какому-то непредвиденному стечению обстоятельств неудачный толчок, исходивший от лысого человека по отношению к идущему рядом с ним парню, вызвал небольшую отдачу и сместил точку его неотвратимой гибели на целых полтора сантиметра левее, позволив той лишь глубоко пронзить его сосуды и нервы, после чего практически без сопротивления вылететь наружу.

Но всё это оказалось не так уж важно, потому что мгновением позже в его сторону летела уже другая смерть, намного более стремительная и всё такая же неуловимая… Для каждого, кто не противостоял ей изо всех своих сил.

– Берегись!!! – взревел парень, но было уже поздно, ибо его слова оказались несоизмеримо долгими по сравнению с тем, как быстро пронеслась между двумя путниками новая стрела. Без всяких сомнений она должна была найти свою цель, если бы вдруг не молниеносно оказавшиеся перед ней рука согнувшегося в воздухе лысого человека. Непонятно как она успела появиться там прежде, чем стрела попала в его сердце, но, не долетев всего четверти своей длины, стрела всё равно пробила его ладонь, а также костяной наплечник и нанизала на своё древко его руку точно на вертел.