Упомянутый Макклеллан вообще удивлялся тому вниманию, которое британцы уделяют воспеванию Балаклавы. К самоотверженности он тоже относится скептически, говоря, что могут быть ситуации, когда кавалерии нужно жертвовать собой, но это был явно не тот случай.

Что касается популярной темы глобальной ущербности русского солдата, его полной забитости, повальной безграмотности, то события боя под Балаклавой не дают отчетливого повода категорически утверждать это. В этом сражении можно найти целый ряд боевых эпизодов, в которых и одиночные солдаты, и небольшие подразделения действовали самостоятельно, с разумной инициативой, а иногда на грани настоящего военного таланта.

Многие современные любители популярной истории любят рассказывать, как работал у французов театр зуавов под Севастополем, намекая, какой просвещенный европеец приехал к нам на гастроли, а мы, лапотные, грязные и дикие, его высоких намерений не поняли.

Да, конечно, Русская армия была полна проблем, недостатков и вообще «беременна реформой», но и уничижительно говорить о русском солдате все-таки не стоит. В определенной ситуации, под определенным умелым командованием он раскрывал свои самые неожиданные стороны. В том числе, кстати, и в творчестве в условиях войны. Достаточно вспомнить на Кавказе под Карсом оперу саперов, театр акробатов Тульского пехотного полка…

Рядовой гусарских полков в шинели. 1854–1855 гг. Висковатов А. В, Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению. 1841–1862 гг.

Моральный успех русских, усугубленный взятием под контроль линии снабжения союзников, на волне охвативших империю патриотических акций породил множество мифов. Самым распространенным, конечно же, является истерическая фантазия на тему истребленного под Балаклавой генофонда английской аристократии. Миф же оказался и самым живучим, дойдя до наших дней и перекочевав из салонных анекдотов на страницы некоторых современных научных исследований.

Послушать наших некоторых просвещенных экспертов, покажется, что долина просто истекала голубой кровью. Не сильно хочется говорить на эту тему, ибо мною сказано выше много и, надеюсь, окончательно. Потому оставим дилетантов наедине с их точкой зрения, а как пример рождения подобного взгляда на события можно привести кочевавший по столичным салонам Петербурга анекдот о Балаклавском сражении.

«Во время блистательной, но сумасбродной атаки Английского драгунского полка имени Королевы Виктории, командиром коего был лорд Кардиган (офицеры полка были с букетом в петлице по случаю дня рождения Королевы и, как говорят, мертво пьяны), попался в плен молодой офицер этого полка лорд Дункели и был препровожден к нашему главнокомандующему. В экзальтированном чаду от пороха и, быть может, винных паров и в естественной досаде быть взятым в плен молодой человек отнесся к князю Александру Сергеевичу с заносчивым словом: «Князь, как бы вы ни старались удержать Севастополь, но мы его возьмем».

«Если вам сказать правду, милорд, я сам боялся до сегодняшнего дня этого исхода; но теперь вы более не находитесь в рядах наших врагов, и я начинаю надеяться, что мы отстоим Севастополь до конца».

Комментарии, как говорится, излишни…

Однако вернемся к военачальникам. Крымская война очень быстро показала, что иметь в одной и той же армии прекрасных солдат и никуда не годных командиров дело небезопасное и для государства удовольствие дорогое. Безупречная доблесть не оправдывает массового жертвоприношения. Англичанам чрезвычайно везло, что их противниками были такие герои, но тоже не под лучшим командованием. В то же время Балаклавское сражение показало, что если у русских появляется достаточно умный и знающий начальник, способный правильно организовать войска и спланировать операцию с учетом всех возможных и предполагаемых деталей, проблем не избежать.

Как и русские, англичане не делали выводов. Как и у русских, все послевоенные реформы носили половинчатый характер и, меняя облик армии, мало меняли ее сущность. Это продолжалось вплоть до Второй мировой войны и во всех родах войск, что признавалось самими британскими военными историками.

«Офицерский корпус британских вооруженных сил заслуживает особого разговора. Когда читаешь, что думают и говорят британские офицеры, понимаешь, что они не военные! Это просто джентльмены, члены некоего закрытого клуба, объединенные заботами как можно удобнее и приятнее провести досуг. Регби, гольф, крикет, охота, конное поло — вот занятия британских офицеров. Как меланхолически заметил один из британских адмиралов: «Артиллерийские учения они считали неизбежным злом». А то, что эти люди ходили в военных мундирах, совсем не делало их офицерами. Этого требует клубный устав.

Дилетантизм и разгильдяйство пронизывали офицерский корпус снизу доверху, причем эти качества старательно насаждались сверху. Вот вам один характерный пример. Крымская война, бой под Балаклавой 13 октября 1854 года. Знаменитая атака Легкой кавалерийской бригады, вдохновившая Теннисона на бессмертную поэму. Только дело в том, что эта атака завершилась сокрушительным поражением англичан и фактическим уничтожением 5 отборных кавалерийских полков. Британские генералы Кардиган и Лукан бросили их в безумную и бессмысленную атаку на укрепленную позицию, занятую численно превосходящими силами русских. Потери англичан составили около 80 процентов! И что? После войны генерал Кардиган становится генерал-инспектором британской кавалерии. Генерал Лукан вполне успешно движется по служебной лестнице и становится фельдмаршалом. И никого не смущает то, что самая мягкая характеристика интеллектуальных способностей этих полководцев в трудах британских же историков звучит как «дурак». Но ведь они обладают другими выдающимися качествами. Разве может какое-то поражение бросить тень на репутацию бригадного генерала седьмого графа Кардигана? Или генерал-майора графа Лукана? Кардигана дважды увольняли со службы за некомпетентность, ну и что? Зато это истинный британский джентльмен. Вот с такими традициями Британская армия подошла ко Второй мировой войне. Стоит ли удивляться, что генерал лорд Горт или адмирал граф Корк энд Оррери действовали ничуть не лучше своих предшественников».

Лейтенант Конопли в бою 14 (26) октября 1854 г.

Нужно сказать, что великая глупость, случившаяся под Балаклавой и стоившая жизни нескольким сотням людей и лошадей, «икнулась» несчастным животным в период ее прославления. Ради экранизации атаки в одноименном фильме американского режиссера М. Кертица перебили лошадей больше, чем людей в бою 25 октября 1854 г. Это варварство цивилизованных творцов от искусства послужило поводом для принятия Конгрессом США закона о защите животных, участвующих в киносъемках. Его последствия мы видим и ныне в титрах «При съемках фильма ни одно животное не пострадало».