Когти на лапах стали короче и теперь не мешали бегу. К утру лес расступился, и вдали на холмах показался деревянный город россов. Приближалась пора расставания. Правда, знал об этом только он один. Так ничего и не сказал ей, не ответил ни слова на ее многочисленные вопросы, не выдал себя ничем. Ни к чему ей знать его тайну, и цена, которую он заплатил за ее спасение, касается его одного.

— Скажи, левран, отчего ты молчишь? Отчего ты все время молчишь?! — не оставляла Элия своих попыток. — Открой мне мою судьбу! Ты ведь знаешь все и все можешь, так говорят легенды, это правда?

«Правда, правда. Но помолчи. Не пугай тишину последних минут. Слушай лучше, как бьется мое сердце, впрочем, разве ты услышишь его за толстыми складками ножи?»

Вряд ли… Понимать несказанные речи могут лишь чудовища из древних легенд. Уши современных женщин заполнены иными звуками, и потому чаще всего они слышат лишь самих себя. Город, между тем, приблизился, их заметили, и отряд всадников вылетел из распахнувшихся ворот. Ехали навстречу с развернутыми боевыми вымпелами, на которых извивалось длинное тело чудовища из древних легенд, того, что неслось им навстречу. Отряд смешался, казалось, вот-вот они в панике бросятся обратно к воротам города. Но этого не произошло. Что-то их удержало.

Быть может, гордость или фигурка женщины, восседавшей на шее могучего животного?

Левран тоже остановился. От всадников его отделяло теперь расстояние в несколько десятков метров, и он уже не думал о них. И в самом деле настала пора прощания…

Она легонько соскользнула с его плеч, так легко, что он не почувствовал разницы: ему все еще казалось, что этот легкий, как пушинка, и такой драгоценный груз тяготит его плечи… Но неслышные шаги гулко отдались в его сердце.

Женщина уходила, уходила не оборачиваясь, не попрощавшись, словно невидимая нить протянулась между ней и всадниками и вела, вела ее прочь от него… Но так продолжалось недолго. Вдруг, опомнившись, Элия повернулась, бросилась назад и, поднявшись на цыпочки, подтянувшись к его толстой, неуклюжей морде, покрыла ее поцелуями и прошептала:

— Выполни мое последнее желание! Верни моего жениха. Его нет среди встречающих, значит, нет и в городе, найди его, где бы он ни был, и верни, ты меня слышишь, левран?!

Он ее слышал и не знал, что ему делать, — смеяться или плакать в ответ.

— Я попробую. Я все-таки попробую, — мрачно пообещал Роман и, вырвавшись из ее объятий, понесся к лесу.

На двадцатый день полета скорость угнанного Кленовым и Крестовым маленького разведчика приблизилась, наконец, к третьей девятке. Их никто не преследовал. Можно было начинать оверсайд.

В тесной кабине, привязанные к креслам, лишенные возможности двигаться, оба беглеца порядком устали и с нетерпением ждали перехода. Кжан снова и снова проверял на компьютере сделанные им предварительные курсовые расчеты. Во время оверсайда малейшая ошибка могла обернуться для них трагедией. Топливные отсеки этого корабля вмещали такое количество плазменного горючего, которого хватало только на один разгон. Если расчеты окажутся неточными и они выйдут за пределы зоны аварийных радиобуев Федерации, им уже никто не поможет. Такие случаи бывали, и именно поэтому был принят закон, запрещающий полеты в пространстве кораблей, не снабженных запасом аварийного топлива, достаточным для повторного перехода. К сожалению, те, кто снаряжал этот корабль, не очень-то заботились о соблюдении правил навигации.

Кжан с сомнением оглядел курсовой автомат, постучал ногтем по магнитной карте с результатами своих расчетов и спросил:

— Ну что, будем вставлять?

— Ты сомневаешься в расчетах?

— Я сомневаюсь в этом корыте. Странно, что оно вообще летит.

— Во время оверсайда кораблем нельзя управлять вручную, так что все равно придется попробовать, и чем скорее, тем лучше.

— Тебе виднее, только запомни, я предупреждал.

Кжан еще раз осмотрел автомат, вставил карту в приемную щель и нажал выключатель. На панели вспыхнул зеленый огонек.

— Программа принята. Во всяком случае, эта штука так считает.

Кленов не ответил, все его внимание поглотили последние приготовления, корабль был слишком старым и управление малознакомым. Приходилось во многом действовать интуитивно, но отступать уже было некуда, реакторы пожирали последние крохи топлива. Кленов хорошо знал, что несколько лишних секунд на разгоне дорого обойдутся на финише, если для посадки не хватит резервного топлива.

То, что происходило во время оверсайда, во многом оставалось неясным. Во всяком случае, для экипажа переход проходил мгновенно, и не успел Кленов нажать кнопку на пульте, как после секундной дурноты увидел перед собой панель управления с потухшими индикаторами всех двигателей. Корабль стоял. Вернее, едва-едва двигался. Вся его чудовищная энергия, помноженная на околосветовую скорость, ушла на прокол пространства.

Оверсайд прошел благополучно. Теперь они находились далеко от Гридоса. Оставалось выяснить — где именно?

Как только прогрелся рабочий реактор и ожили экраны обзорных локаторов, оба с недоумением уставились на голубую звезду, висящую перед ними в абсолютно черном пространстве.

— По-твоему, это солнце?

— Да непохоже…

Впереди не было видно ни одного созвездия.

— Так где же мы?

— Откуда я знаю! Хотя подожди… Сзади нас есть какие-то звезды. Если ты не будешь меня торопить…

— А я и не тороплю. Теперь нам абсолютно некуда торопиться. Горючее кончается, и обитаемых миров, насколько я понимаю, не предвидится. Интересно было бы узнать, почему мы сюда попали? — Кжан между тем, стиснув зубы, вводил в навигационный компьютер данные обзорных локаторов. Компьютер недовольно проворчал и брезгливо выплюнул на экран цепочку цифр.

— Если верить этой железной лоханке, мы в районе Альфы-двести восемьдесят шесть. Это светило Ангры…

— Ангра? Мы как будто собирались лететь в противоположную сторону. Ты случайно не знаешь, как мы здесь оказались?

— Сейчас я это выясню… — Кжан, ухватившись за рукоятки панели курсового компьютера, с такой силой рванул ее на себя, что пластмасса не выдержала.

Панель хрустнула и разлетелась на несколько кусков. С минуту он молча разглядывал переплетения световодов и кристалло-кодов.

— Я, конечно, не кибернетик. Но, по-моему, эта штука жестко запрограммирована на один-единственный маршрут. Сюда вставлено что-то вроде автопилота, который принимает любые программы, но выполняет только свою собственную. Видишь вон тот намертво приваренный блок? Вот почему не открылась крышка… Что будем делать?