Нет. Алекса хотела сделать сюрприз. Она так соскучилась, что в самолете то и делала, что просматривала их совместные фото, представляя, как Паша ей обрадуется. Как, наконец, прижмет к себе и поцелует, а она спустя пару месяцев разлуки почувствует себя дома в его руках.

— Кто там трезвонит? — внезапно прозвучало по ту сторону забора на русском языке.

Ал растерялась.

— Мммм, извините, — ответила на английском. — Я ищу Па-шу́.

— Что? — тон говорящего звучал недовольно, а потом из открывшейся калитки показалось заплывшее лицо мужчины, черты лица которого очень отдаленно напоминали Пашины.

— Извините, — повторила, замявшись. — Мне нужен Па-ша́. Он дома?

Но вероятно, мужчина совсем не понимал английского. Осмотрел визитершу так презрительно, что девушке стало неловко почему-то.

— Что ты там говоришь? Приехала сюда, говори по-русски.

Господи, как же ему объяснить? Ал схватила телефон и ткнула на фотографию, где они были запечатлены вместе с Пашей.

— Вот. Я ищу Па-шу́.

И почему она не додумалась выучить хотя бы пару фраз на русском? Было бы гораздо легче.

Мужчина перевел глаза на телефон, и в них проблеснуло узнавание.

— Пашка чтоль тебе нужен?

Услышав знакомое имя, Алекса часто закивала.

— Yes, Pa-shа́. Он дома?

— Па-ша́… Хоть бы научилась правильно говорить, — фыркнув, что-то забубнел мужчина, а потом развел руками, — Нет его. Он здесь не живет.

Судя по тому, как он отрицательно замотал головой, Паши не оказалось дома. Ну вот. А так хотелось сделать ему сюрприз. Неужели придется звонить?

Разочарованно вздохнула.

— Извините, вы ищите Пашу? — раздалось на родном английском из-за низенькой калитки соседнего дома.

Алекса быстро повернула голову, счастливая, что ее хотя бы кто-то понимает.

— Да.

— Он живет в городе. Не здесь, — парнишка лет семнадцати приветливо улыбнулся. — Но если хотите, могу вам дать адрес.

— Боже, да. Спасибо огромное! Ты меня просто спасешь!

Повернувшись к отцу Дубнова, быстро протараторила «Извините за беспокойство» и направилась к другому дому, совсем не подумав, что неухоженный мужчина все равно не поймет ни слова.

— Паша попросил меня время от времени ему отзваниваться. Волнуется о родителях, — пояснил юноша, пока вбивал ей местонахождение парня на карте. — А сам уже давно здесь не живет.

Не удивительно. Алекса бы и сама не выдержала долго в компании нетрезвых родителей.

Получив заветный адрес, Ал благодарно кивнула парнишке и протянула спасителю плитку любимого шоколада, который всегда брала в самолет. Тоблерон без исключений сглаживал любую поездку, но в этот раз ей есть не хотелось, поэтому плитка осталась нетронутой. Внутри порхали бабочки, а они были голодны совсем другим голодом…

Паша вышел из универа и, проверив мессенджер на наличие новых сообщений, сел за руль и выдвинулся в сторону дома.

У Фостер сейчас семь утра, должна скоро проснуться. Он к этому времени успеет доехать домой, чтобы нормально пообщаться. Хотя им двоим ничто не мешало. Бывало, малышка звонила, даже когда Паша ездил по делам, и смотрела на то, как он ведет машину, изредка бросая взгляды в камеру. Говорила, что ей все равно куда он смотрит, главное, что это время они проводят вдвоем.

Его идеальная девочка. Как же Дубу не хватало ее рядом. Уже дни считал до момента, когда приземлится в аэропорту Нью-Йорка и увидит наконец свою девочку. Выпускать из спальни не будет все каникулы. Грег мужик понимающий, объяснять не придется.

Заехав в магазин и купив на ужин кусок мяса, который собирался поджарить со специями, парень подъехал к дому. Вышел из машины, пикнул сигнализацией и, прищурившись от мокрого снега, летящего прямо в глаза, направился в сторону подъезда.

Погода дрянь. Когда уже будет нормальный мороз, а не это месиво из тумана и дождя?

Перескочив лужу грязи, уже собрался открыть дверь, когда услышал из-за спины до боли знакомым голосом с сильным акцентом:

— Па-ша́.

Замер, задержав ладонь на ручке. Ему показалось?

Обернулся и сквозь пелену падающих хлопьев увидел яркое пятно белой шубы, светло-голубых джинсов и белых сапог. Поднял глаза выше и почувствовал, как сердце начинает бомбить, когда, щурясь от снега, дрожащими губами ослепительно улыбнулась его девочка.

Мляяяя…

Показалось, даже снегопад стал на паузу и замер, позволяя им встретиться взглядами.

Приехала. Она приехала…

Бросил на ступени пакет, не в силах сдержать растягивающую губы улыбку, быстро сбежал по ступеням. Снег безжалостно летел в глаза, падал за шиворот, растекаясь холодными дорожками вдоль позвоночника, а он видел только ее, идущую навстречу. Идеально белое пятно в его жизни. Девочка, которой удалось невероятное — своим светом затмить всю ту черноту, которой, казалось, нет конца и края.

Раскрыл руки, и когда Алекса, улыбаясь самой счастливой улыбкой, подошла к нему, подхватил за талию и поднял, впиваясь губами в сладкий рот.

Женские руки оплели шею, и все… Похоже, он добрел до своего пункта назначения.

Поставив Алексу на землю, жадно целовал, напрочь забывая о любых словах и все еще не веря в то, что она здесь.

— Я тебя нашла, — прошептала между поцелуями Фостер, то отрываясь от губ парня, чтобы посмотреть в глаза, то снова припадая к ним в попытке насладиться его присутствием.

— Алекса, я же через неделю должен был быть у тебя, — обхватив щеки малышки, проговорил Паша, так же, как и она, жадно скользя глазами по любимому, покрытому мокрыми каплями от снега лицу.

Такая красивая его девочка, совсем не изменилась за эти самые долгие два месяца в жизни. И смотрит на него все так же — смесь любви, желания и такой глубины, что у него горло сводит.

— Я не могла больше ждать, — прошептала, утопая в следующем глубоком поцелуе, которых теперь у них было хоть отбавляй. Но конечно, никто отбавлять бы не стал.

Как Паша и думал, пару дней они из дома не выходили. Слишком долгим было расставание, чтобы позволить себе оставить свое счастье хотя бы на час. Они ели, занимались сексом, принимали вместе душ, совсем немного спали и снова занимались сексом. Кажется, не прекращали прикасаться друг к другу даже когда просто переходили из одной комнаты в другую.

Двое таких разных — белое и черное. Инь и ян. Они нашли друг друга в огромном мире и больше терять не собирались.

На следующий год Дубнов перевелся в университет, где учился Борзый, и жить они с Алексой стали в квартире в центре Нью-Йорка.