– Что за хрень?

– Тот странный У-пространственный эффект, проявившийся, когда мы вышли на поверхность, – часть всего этого, – объяснил разум вторинца. – Вращающиеся сингулярности чем-то подобны У-пространственной мине или ракете: они вытягивают объекты из У-пространства.

– Не думаю, что твои аналогии тут уместны, дитя прадора, – встряла в разговор Рисс.

– А какие аналогии приведешь ты, хитрозадая?

– Лежащий ниже участок подпространства подобен бутону насекомоядного растения, – сказала Рисс. – Всё, что проплывает мимо, соскальзывает туда и оказывается здесь, в точке Лагранжа.

– Ну, твоя аналогия ничем не лучше, – заявил Флейт и обратился ко мне: – Помнишь тот пластиковый мусор, который сбивался в одно место в земных океанах? Так вот, тут немного похоже.

– А как насчет того, чтобы просто объяснить, что здесь происходит?

– Ладно. Эффект, создаваемый сингулярностями сообща с солнцем, притягивает обломки к данной точке У-пространства и выбрасывает их в реал здесь же. Большинство реального мусора в У-пространстве – это корабли с поврежденными двигателями или части таких кораблей – вот мы и имеем то, что имеем.

– Значит, в какой-то степени это похоже на механизмы, которые использовались, чтобы убрать околоземную орбитальную грязь еще до Первой Диаспоры, – заметил я.

Ни Рисс, ни Флейт не ответили, размышляя, вероятно, над тем, что подразумевалось под словом «механизмы». А я продолжил:

– И кого же Пенни Роял тут «прирезал»?

– Ходили слухи… – начала Рисс.

– Слухи?

На этот раз пакет мне прислала Сепия. Открыл я его сразу. Да, тут была целая коллекция сплетен и слухов, но все они касались системы, подобной этой, с таким же полем обломков. Детали оставались смутными, но главное я понял: существовала колония мародеров, которые развлечения ради заставляли выживших драться друг с другом насмерть на арене. От таких историй о «пиратах» часто отмахивались, как от простых баек… но пират Джей Хуп и его приспешники существовали на самом деле – и были более чем реальны.

– Вот еще одно поле. – Флейт переслал новое изображение.

К этому моменту я уже оделся; Сепия с разочарованным видом уселась на край кровати. Потом она поднялась и прошествовала в душ, демонстративно покачивая бедрами. Я вздохнул. Что там насчет того, что секс низводит людей до возраста в пару десятков лет? Возможно, я ошибся, допустив всё это? Нет, я отверг подобную мысль. Наши отношения были приятным развлечением и не предполагали всех извечных брачных проблем молодых людей. Мне, в реальном исчислении, больше ста лет, а Сепия гораздо старше. Она лишь играла роль, чтобы приглушить скуку. И я сосредоточился на присланном Флейтом файле, а не на образе намыливавшейся под душем Сепии.

Площадь нового поля оказалась больше, объекты были рассеяны по нему реже, но, отследив траектории обломков, я убедился, что все они вышли из центральной точки, развалившейся несколько месяцев назад. Скорость и направление движения погибших кораблей говорили о том, что катастрофа произошла не мгновенно. Узор как бы создавался вращавшимся объектом с дополнительным импульсом, какой обычно давала взрывная декомпрессия…

– Органоматричная космостанция, подвергшаяся воздействию некоего нанодеконструкционного оружия. – Конечно, боевой разум Рисс опередил меня. – Обитатели были экстрим-адаптами, – добавила она.

– Как ты узнала?

– Флейт.

Теперь я видел изображения из одной конкретной точки пространства: дрейфующий звездолет типа «тягач», в кабине – труп управлявшего им «водяного», изодранный и окровавленный – в него как будто попал фугасный снаряд.

– Итак, – Сепия вышла из-под душа и вытиралась, – колония экстрим-адаптов – мародеров с мерзкими привычками уничтожена Пенни Роялом. Ну и что? И приближает ли это тебя хоть на шаг к обнаружению ИИ?

– Ты зондируешь, Флейт? – спросил я.

– На одном из планетоидов что-то есть, – ответил тот. – Аномалия, странные показатели.

Что ж, если я искал Пенни Рояла, именно такие показатели мне и были нужны.

– Веди нас туда.

– Ты подумывал воспользоваться манжетоном. – Сепия уже одевалась.

Ну, раз уж она упомянула… Я взглянул на узкий браслет, охватывавший запястье. Идея витала в сознании с того момента, как меня разбудил выход из У-пространства. Перенастроить нанокомплекс, и все ощущения, связанные с сексом, исчезнут. Сепия превратится лишь в приятного спутника, меня перестанут тревожить первобытные позывы, и я смогу сосредоточиться на более важных вещах.

– Мне бы этого не хотелось, – продолжила кошечка. – Ограничь чувства, и опустошение настигнет тебя раньше. – Натянув трусики, она посмотрела на меня. – В твоем случае, полагаю, скука нанесет удар вскоре после того, как ты завершишь свои дела с Пенни Роялом… если, конечно, останешься в живых.

– Ты же знаешь, я едва перевалил за сотню, – заметил я.

Она пожала плечами:

– Пару веков назад в этом возрасте ты был бы счастлив даже утреннему стояку.

– Как грубо, – ухмыльнувшись, я направился к двери.

Едва я вошел в рубку, экранная ткань активировалась, показав красный гигант и фрагменты, которые я только что видел через форс. Рисс, как обычно, свернулась на пульте-подкове. Я занял свое место, бросил взгляд на бежавшие понизу экрана цифры, после чего переключил внимание на окошко, где показывался мертвый экстрим-адапт, и увеличил изображение, чтобы разглядеть кое-что получше. «Водяного» никто бы не назвал целым и тем более невредимым. На разных частях его тела я заметил внушительных размеров разрезы.

– Как полагаешь, что с ним случилось?

Рисс повернула ко мне голову с открытым черным глазом:

– В этом я и пытаюсь разобраться.

Она снова уставилась на экран, и на останки легли линии сетки. Затем она перенесла их из кабины во второе пустое окно, на белый фон. Несколько отрезанных кусков щупалец отстали, но уже через секунду заняли свои места, а остальные раны на трупе закрылись. Затем внутри тела что-то взорвалось, выбрасывая осколки, вспарывая плоть и отрывая щупальца, так что труп вновь стал таким, каким я увидел его в первый раз.

– Значит, разрывной снаряд.

– Я тоже так думала, – откликнулась Рисс. – Но кое-что меня смущает.

Труп на картинке снова стал целым, словно обретя подобие жизни, – и сразу же раны появились опять, только теперь из центральной точки тела к каждой из них протянулись лучи. Лучи эти стали более толстыми у основания, сформировав объект наподобие средневековой булавы, после чего вся штуковина вырвалась из тела, разодрав его в клочья. Я смотрел на зависшую над трупом «палицу», не желая принимать увиденное.

– Затем… – сказала Рисс.

Звезда-палица сложилась и прошла сквозь только что появившуюся поверхность, оставив восьмиугольную дыру.