Действительно, как показывают многочисленные исследования, мы намного быстрее и лучше вспоминаем информацию, вернувшись на место, где она была нами получена. Эту идею предельно четко подтверждает классический эксперимент, проведенный в Великобритании в 1970-е годы[632]. В его рамках группа глубоководных дайверов заучивала два списка новых слов, находясь в двух разных условиях; одна заучивала слова на суше, а вторая под водой, в аквалангах. Так вот, как показали дальнейшие тесты, впоследствии дайверы намного лучше вспоминали заученные слова, если тестирование проходило в среде, в которой они запоминались. Иначе говоря, слова, выученные на суше, лучше вспоминались на суше, а заученные под водой — под водой.

Конечно, память зависит не только от того, где мы находимся, и изменение местоположения или переезд на новое место нельзя считать волшебным ластиком, способным быстро и навсегда стереть негативные воспоминания о прошлом. Если бы это было так, то каждый солдат, вернувшийся с войны, автоматически возвращался бы к своему исходному, нормальному функционированию — к прежней самости — в тот момент, когда усаживался на диван в гостиной. Кроме того, мы, как правило, помним часто используемую информацию, например старые адреса или таблицу умножения, даже когда меняем местонахождение. Между тем контекст, безусловно, имеет большое значение, и чем меньше у нас подсказок и напоминаний, тем ниже вероятность ощущения, что прошлое нас преследует. Недаром в старой пословице говорится: «С глаз долой, из сердца вон».

Вспомним слова нейробиолога Джозефа Леду, предположившего, что «острые эмоциональные воспоминания сохраняются навсегда»[633]. Они бывают настолько сильны, что мы никогда не забываем и не «разучиваем» их[634], а просто вытесняем новыми знаниями и новыми эмоциональными воспоминаниями. В первые месяцы и даже годы жизни на западе Антон активно вытеснял прошлое новыми людьми и местами. Как определили исследователи, человеческий мозг нередко воспринимает нахождение в новой, отличной от прежней среде как чрезвычайную ситуацию, хоть и в позитивном ключе. Мы изучаем новые улицы, находим новые магазины, запоминаем новые лица. Мозг настолько занят познанием и знакомством с новой средой, что у него практически нет времени думать о прошлом[635].

Новые места и впечатления удерживают нас от руминации — так психиатры называют навязчивый тип мышления, при котором одни и те же темы или мысли постоянно крутятся в голове человека, вытесняя все другие виды психической активности, — от воспоминаний о старых местах и старом опыте. Чтобы отвлечь ум от чего-то одного, обычно нужно настроить его на что-то другое. Действительно, исследование в области травм позволяет предположить, что для удержания нежелательных мыслей на расстоянии полезно заняться какой-то деятельностью, требующей умственной работы: разгадыванием кроссвордов, игрой в теннис, приготовлением блюд, работой над каким-нибудь проектом и тому подобными вещами. А вот виды деятельности, которые слишком пассивны или слишком нам знакомы, позволяют разуму возвращаться в прошлое. «Воспоминания — это удар, который застает тебя врасплох»[636], — пишет писательница Пола Маклейн, и Антон предпочел никогда больше не ступать на этот путь.

* * *

Истинный дух перезагрузки, конечно же, выходит далеко за рамки простого изменения жизненных обстоятельств; большинство супергероев и сверхнормальных предпринимают ее с намерением изменить не только жизнь, но и свою идентичность. Это возможность начать сначала не как тот же человек, а как совершенно новый человек. Для этого многие сверхнормальные люди просыпаются в новой среде и экспериментируют с тем, кем они могут в ней быть. Они снова и снова заново изобретают себя, пробуя себя такой-то личностью или таким-то работником. Некоторые находят силы в символических жестах, например, переделывая свою жизнь путем изменения образа жизни или внешности, либо избавляясь от предметов и вещей из прошлого, которые тянут их назад. Другие изменяют свою сущность, порой в буквальном смысле, например меняя имена и фамилии.

Надо сказать, смена имени является частью истории жизни многих людей, сделавших себя сами, — не только знаменитостей, которые идут на это ради броского, запоминающегося псевдонима. Очень многих — от Боба Дилана до Билла де Блазио, от Джона Стюарта до Барака Обамы. Обычно этот шаг становится олицетворением их разрыва с прошлым и своего рода духовного возрождения. Психолог Эрик Эриксон, который в свое время популяризировал концепцию кризиса идентичности, или поиска человеком самости в подростковом и раннем взрослом возрасте, тоже сменил имя с Эрика Хомбургера на Эрика Эриксона, что означает Эрик — сын самого себя[637], [638]. А вот что сказала Мэрилин Монро об изменении имени, полученного ею при рождении (Норма Джин Мортенсон): «Мне надо было родиться. И на этот раз лучшей, чем в первый раз»[639].

Легенда поп-арта Энди Уорхол тоже сменил имя[640]. Урожденный Эндрю Уорхола, сын иммигрантов из Восточной Европы, рос в нищете в Питтсбургском гетто. С раннего детства у мальчика проявился природный талант к рисованию, который он, по всей вероятности, унаследовал от матери, художественной натуры, мастерившей цветы из разрезанных консервных банок. Мама Уорхола была на редкость находчивой и изобретательной женщиной и иногда готовила родным что-то вроде томатного супа бедняков — кетчуп Heinz, смешанный с водой, солью и перцем. Но больше всего ее сын любил томатный суп Campbell’s — так, во всяком случае, гласит легенда.

В детстве Уорхол был болезненным и хрупким ребенком, но при этом серьезным и целеустремленным учеником. «То, как упорно он пробивался из нищей среды с помощью искусства и таланта, чрезвычайно важно, — сказал один из друзей художника. — Это во многом объясняет его успех»[641]. По словам биографа художника Виктора Бокриса, Уорхол рисовал «бесконтрольно, постоянно и потрясающе»[642], и его талант помог ему получить стипендию на художественных курсах в Музее Карнеги, где он впервые увидел богатых детей и их семьи. «Он никогда не забывал то, что видел»[643], — отмечает один из друзей художника. А когда юный Уорхол не рисовал, он любил делать коллажи из иллюстраций с супергероями и фотографий знаменитостей, которые вырезал из комиксов и журналов. Мальчик мечтал сбежать однажды в Голливуд или Нью-Йорк и жить там жизнью, подобной той, которую видел на страницах глянцевых журналов и газет.