Кэт хлебнула остывшего какао.

– Нана Бу сказала: «Кэтрин, ангел мой, если к тебе стучится прошлое, никогда не открывай дверь. Прошлое не скажет тебе ничего нового».

Макс втянул в себя воздух. Слова Кэт и сейчас звучали у него в мозгу. Он ссутулился. Взгляд скользил по поверхности стола, по опустевшей чашке и наполовину пустой пачке «Орео». Макс вдруг почувствовал себя проигравшим. Сердце и разум тянули его в разные стороны. Разум требовал не рисковать и бежать от той, кто однажды чуть не погубила его. Сердце хотело встречи. Эта двойственность становилась все более изматывающей. У Макса начинала болеть голова. Впервые за столько месяцев ему отчаянно захотелось нюхнуть кокаина.

Злясь на себя, он придавил пальцами глазные яблоки. Под опущенными веками заплясали белые звездочки.

– Макс, ты выполнишь мою просьбу? – спросила Кэт.

Он чуть не подпрыгнул от неожиданности. Вопрос хотя бы на время вышиб Макса из темноты и неопределенности.

– Конечно выполню.

– Будь осторожен. – Кэт сжала ему руку своей изящной маленькой рукой. – Есть немало тех, кто заботится о тебе и кому небезразлична твоя судьба. Ты не одинок. Мы твоя семья, – добавила она и улыбнулась.

Макс торопливо кивнул в ответ. У него сдавило горло.

Кэт еще раз коснулась его руки.

– Черт! – пробормотала она, взглянув на часы. – Мне пора ложиться. Завтра… точнее, сегодня мне на работу.

Кэт составила чашки в раковину. Макс спрятал остатки «Орео» в рассекреченное хранилище.

– Спасибо, Кэт, – сказал он, когда она выходила с кухни.

Кэт остановилась, обернулась:

– Не за что, Макс. Друзья на то и существуют.

* * *

Прошли три дня, и каждый день понемногу сокращал возможность встречи с Лиззи. Через четыре дня она уедет из Нью-Йорка.

Макс старался предельно себя занять. Он повидался с Тейтом, побывал на сеансе у Эллиота и посетил собрание местного отделения «Анонимных наркоманов», адрес которого Картер нашел ему в Интернете. Макс постоянно ловил на себе внимательные, обеспокоенные взгляды Картера, Кэт и всех, кто его окружал. Они ждали его окончательного решения. Активное отношение Макса к жизни и его желание двигаться вперед немного успокаивали их, но лишь немного. Опасения не были беспочвенными. Демон кокаиновой зависимости, терпеливо дожидавшийся его возвращения в Нью-Йорк, теперь брал реванш, сладко нашептывая Максу на ухо, когда тот оставался один. Иногда Макс даже хлопал себя по плечу, проверяя, не сидит ли там эта отвратительная тварь.

Он побывал в автомастерской и даже помог Райли с ремонтом чудесного «Феррари-250 GT». Машина так и манила его нажать на педаль газа и рвануть вперед. Запах металла, смазки и грохот рок-музыки приносили облегчение, отвлекая от мешанины мыслей, что день за днем наполняли голову. Макс находил удовольствие во всем, чем сейчас занимался. Помогал Кэт с приглашениями, взялся за устройство мальчишника для Картера и, конечно же, бегал.

Бегал Макс много и часто: по Центральному парку, по набережной Гудзона и в других местах. Бег неплохо помогал ему избавляться от довлеющих мыслей. Но на пробежках они сменялись другими. Неудивительно, что чаще всего он думал о Грейс. Ведь они бегали вместе не один месяц. Так он объяснял себе мысли о Грейс, ударяя подошвами кроссовок о нью-йоркский асфальт.

С тех пор как Макс уехал из городка, он ничего не знал о Грейс. Часть его сознания, совсем небольшая, облегченно вздыхала. Иногда его подмывало позвонить ей или послать сообщение. Эти импульсы Макс гасил простым вопросом: а что он ей скажет или напишет? Странно, но он до сих пор раздумывал над ее словами в ту ночь и в вечер их расставания. Макс прилагал все силы, стараясь найти другие темы для размышлений. Так ли уж важно, чем она сейчас занята? Он постоянно твердил себе, что не имеет права думать о ней. А мозг все равно сбивался на мысли о Грейс.

На четвертый день, во время пробежки, Макс наконец-то принял решение.

Он позвонил Картеру на работу, после чего отправился в офис компании WCS, которой владел его друг. С роскошного вестибюля начинался другой мир. Картеру стало неловко, что он явился сюда в спортивном костюме. «Раньше надо было думать», – мысленно сказал он себе и поехал в скоростном лифте на сороковой этаж.

В приемной за столом сидела Марта – личный секретарь Картера. Видимо, ее предупредили.

– Вы Макс? – приветливо улыбнулась она, и Макс кивнул. – Мистер Картер вас ждет.

Макс толкнул тяжелую дубовую дверь кабинета. Картер стоял у окна, за которым открывалась внушительная панорама на финансовый центр Нью-Йорка. Был замечательный летний день. Макс радовался, что не страдает головокружением. С высоты сорокового этажа мир внизу выглядел совсем игрушечным.

Услышав шаги, Картер повернулся. Чувствовалось, он нервничает. Свое беспокойство он пытался спрятать за улыбкой, но за двадцать лет дружбы Макс научился видеть его насквозь.

– Итак, ты решил встретиться с ней, – сказал Картер, едва Макс открыл рот.

Похоже, и Макс был для друга столь же прозрачен.

– Вряд ли у меня есть другой выбор, – вздохнул Макс, засовывая руки в карманы шортов для бега.

– Есть, Макс. У тебя есть другой выбор. Но я знаю: если ты не пойдешь, то потом будешь терзаться всю оставшуюся жизнь.

– Я должен знать, – признался Макс. – Я должен знать, почему она…

– Понимаю. – Картер подошел к нему.

Макс почувствовал недовольство друга, но решил стоять до конца. Он принял решение и не отступит, поскольку от этого зависит его душевный покой.

– И каков твой план? – спросил Картер, подводя Макса к коричневому угловому дивану. – Как ты хочешь обставить вашу встречу?

Картер расстегнул единственную пуговицу на пиджаке своего темно-синего делового костюма и тоже сел.

Макс полез в карман за мобильником.

– Пошлю ей сообщение. Сначала думал позвонить, но… Не знаю, как на меня подействует ее голос.

Картер молчал. Макс вертел в руке мобильник. Взгляд Картера упирался в ковер. Чувствовалось, он встревожен не меньше Макса.

– Ты уверен? – наконец спросил Картер.

Макс кивнул. Из другого кармана он достал мятый лист письма Лиззи с номером ее мобильного телефона. Сделав глубокий вдох, Макс набрал текст сообщения. Текст был коротким и сугубо деловым:

Могу встретиться с тобой завтра. Макс.

Палец Макса застыл в нерешительности над кнопкой отправки. Он мешкал. В голове вдруг зазвучали слова Грейс: «Тогда скажи мне, что минувшая ночь не вызвала у тебя никаких чувств. Скажи, что она вообще ничего для тебя не значила…» Потом всплыло ее поникшее, растерянное лицо, не выдержавшее напора его злых, упрямых слов.

Макс стиснул зубы. Воспоминания были совсем некстати. Макс и сейчас злился, что Грейс удалось добраться до уголков его души, которых он сам смертельно боялся. Задним числом Максу стало стыдно. За такие слова Грейс имела полное право вычеркнуть его из своей жизни. Сказанное им было не только оскорбительным, но и абсолютно ложным. Макс морщился от запоздалого чувства вины.