Ян Кэ задумчиво проговорил:

— Однажды я слышал, как мой отец говорил, что будущее Китая в том, чтобы сократить это сельское население до пятисот миллионов человек и меньше. Но кто может остановить этих злых и многочисленных китайских крестьян? Даже монгольский Тэнгри и китайский царь небесный не имеют никаких соображений на этот счёт. За эти двадцать лет крестьянство постепенно превратилось в рабочих, городских жителей и городскую интеллигенцию, а так и хотелось бы взять и погнать всех горожан в деревню, чтобы стали там вторым сортом крестьян. Разве мы, несколько миллионов молодых интеллигентов, не были выгнаны в один момент из городов? И вот Улицзи и Билиг с такими малыми силами… даже хуже, чем богомол, который решил колесницу остановить.

— Видимо, волчий тотем ещё не стал твоим действительным тотемом, не проник в сердце! Что такое волчий тотем? Это огромные, мощные духовные силы, когда один стоит десяти, сотен, тысяч человек. Тотем волка стоит на страже степи, этой большой жизни, в Поднебесной всегда было так, что большая жизнь управляет маленькими жизнями, Небо управляет человеком, а человеческая маленькая жизнь — это что по сравнению с этим! Если действительно поклоняешься волчьему тотему, то надо стоять на стороне Неба, природы, степи — этих больших жизней, и даже если ты остался один, всё равно надо продолжать бороться. Надо верить в естественный закон, что любая вещь запросто может превратиться в свою противоположность, Тэнгри обязательно отомстит за степь. Если ты защищаешь большую жизнь, то самый плохой результат — это когда погибнет большая жизнь и ты вместе с ней, но потом души всё равно вознесутся к Тэнгри. Человеческая жизнь может иметь такой финал, и тогда погибнут все, — сказал Чень Чжэнь.

Ян Кэ не сказал ни слова.

Волчонок был очень возбуждён и удивлён сменой обстановки. Он то наблюдал за идущими на водопой к речке коровами, то за пасущимися овцами, то смотрел вдаль на озеро, на больших и малых птиц. Он смотрел во все глаза, так как до этого никогда не видел столько разных предметов. Во время переезда по дороге его посадили в ящик с коровьим навозом, и он два дня ничего не видел. А когда его снова вытащили на солнечный свет, мир предстал ему в таком виде. Волчонок прыгал в разные стороны, и если бы не цепь, он мог бы резвиться с собаками на траве.

Чень Чжэню пришлось послушаться совета Улицзи и посадить волчонка на железную цепь. Он надел зверьку ошейник из коровьей кожи, к нему пристегнул железную цепь и прикрепил её к деревянному столбу. Эта конструкция была такая же крепкая, как и та, которой привязывали коров или телят. Чень Чжэнь посадил его на цепь ещё до переезда, но тогда цепь была короче, всего полтора метра, и волчонок мотался на ней, как маленький преступник. Чень Чжэнь с болью в сердце смотрел, как тот рвался и боролся с цепью целую неделю, грыз её зубами. Но перегрызть её он не мог и потихоньку смирился. На новом месте Чень Чжэнь удлинил цепь до трёх метров, и волчонку оставалось так и проводить свои дни в этой трехметровой в диаметре тюрьме. Когда Чень Чжэнь подходил к нему, он с радостью, словно собака, встречал его, но чем дальше, тем больше терпеть не мог щенков, и если они подбегали, то волчонок всегда их кусал, и они со скулёжем убегали. Только Эрлань мог в любое время спокойно подходить к волчонку, а иногда просто специально ложился рядом отдыхать, позволял тому лазить по нему и играть, кусать его за уши, лап и хвост.

Самое важное днём для волчонка было — это следит за тем, когда наполнят едой его миску. Чень Чжэнь не знал, мог или нет осознавать волчонок действительную причину того, отчего он оказался в заключении на цепь он часто видел в глазах волчонка негодование: почему собаки могут гулять как хотят, а он нет? Поэтому он часто вымещал на щенках свой гнев, кусая до крови. Чень Чжэнь и Ян Кэ начали беспокоиться этим крайне неравноправным положением, и что это может оказать плохое влияние на волчонка.

В степи наступил сезон осеменения коров, несколько мощных и крепких, свободно гуляющих по степи быков вдруг в одну ночь почувствовали коровий запах и быстро прибежали на новые пастбища, нашли себе пару. Волчонок, когда близко увидел огромного быка, очень испугался, задрожал и спрятался в траву. А когда бык яростно оседлал сзади корову, то волчонок от испуга подпрыгнул и затянул свою цепь так, что чуть не удушил себя. Он часто забывал, что привязан.

Вообще, он уже привык к своему новому месту, даже начал иногда кататься и валяться в траве, которая здесь была высокая и хорошая. По сравнению с прежним местом, где присутствовала только песчаная сухая почва, здесь было намного приятнее. Он валялся на траве мордой вверх, перекатывался на бока, кусал и грыз траву. Подрастающий и полный сил волчонок в этом своём маленьком мире находил себе те движения, которые были возможны в неволе. Также он начал многократно бегать по кругу, насколько позволяла цепь, причём с максимальной скоростью, на какую способен.

После бешеного бега он вдруг резко тормозил и, развернувшись, мчался в другую сторону. Устав, он ложился на траву, как собака, раскрыв рот и высунув язык, распустив слюни и тяжело дыша. У него вдруг начала облезать шерсть. Билиг заметил, что волчонок первый раз меняет шерсть намного позже, чем взрослые волки.

Вдруг с востока донёсся звук лошадиных копыт, это прискакал Чжан Цзиюань, бросалась в глаза у него на лбу белая повязка. Все удивились и пошли его встречать. Чжан Цзиюань закричал:

— Нет! Нет! Не подходите. — Его маленькая лошадь была очень возбуждена, и близко к ней было подойти нелегко. Тут только они заметили, что он приехал на только что прирученном диком жеребёнке. Они быстро посторонились, чтобы он улучил момент и слез с лошади.

В монгольской степи характер у лошадей своенравный и дикий. Укротить дикую лошадь можно только, когда она ещё не достигла трёх лет, ранней весной. Если прозевали этот временной отрезок и лошадь достигнет четырёх лет, то на неё уже не надеть седло и узду. И если даже всё же это удастся, она всё равно не покорится человеку, и такая лошадь так и останется среди своих диких собратьев.

Каждый год весной пастухи пригоняют диких, но не с очень крутым нравом трёхлетних жеребцов и распределяют их между теми, кто пасет коров и овец, чтобы те их объезжали, кто объездит лошадь, тому её отдают в бесплатное пользование на год. Если через год человек чувствует, что эта лошадь хуже, чем его, он возвращает её в табун. Потом этой новой объезженной лошади дают имя. В степи Элунь лошадям дают имена традиционным способом: к имени объезжавшего её человека прибавляется цвет. Например: Билиг-красный, Бату-белый, Ланьмучжабу-чёрный, Шацылэн-серый, Ян Кэ-жёлтый цветок, Чень Чжэнь-синий цветок и так далее. В степи Элунь среди кличек лошадей очень мало повторяющихся. Если лошади даётся имя объездившего её человека, то это является наградой для него. Те наездники, именами кого названо большое количество объезженных лошадей, пользуются повсеместным почётом и уважением.

В степи лошади — это жизнь людей. Если недостаточно хороших лошадей, то невозможно будет убежать от разных стихий или догнать врагов, доставить врача или лекарства, тогда не успеть на помощь к войскам или к терпящим бедствие; не догнать волков, не догнать сбежавший скот.