стекали с волос ей за шиворот. Она вдруг снова показалась себе маленькой девочкой, потерявшейся в большом и опасном мире, такой крохотной рядом с высокой могущественной леди Аластриэль. Кэтти-бри изо всех сил старалась не поддаваться этому ощущению, но оно никуда не уходило.

Через два часа, сытно пообедав и еще раз проверив припасы, Кэтти-бри и Фред вышли из восточных ворот Серебристой Луны, называвшихся Воротами Сандабара; рядом шла леди Аластриэль, за которой на почтительном расстоянии следовала охрана.

Вороной жеребец и лохматый серый пони ждали путешественников.

— Может, не надо? — уже, наверное, в двадцатый раз с тех пор, как они покинули дворец, спросил Фред. — Разве подробной карты недостаточно?

Аластриэль только улыбалась и молчала. Фред панически боялся всего, что могло его испачкать или же оторвать от обязанностей ближайшего советника Аластриэль. А предстоящее путешествие в окрестности Перевала Мертвого Орка предвещало и то, и другое.

— Подковы коней зачарованы, и они понесут вас быстрее ветра, — обратилась госпожа к Кэтти-бри. Через плечо она бросила укоризненный взгляд на ворчащего себе под нос дворфа.

Кэтти-бри не спешила ответить и даже не поблагодарила за хлопоты. После утренней встречи она не сказала Аластриэль ни слова и держалась подчеркнуто независимо.

— Если повезет, то вы прибудете к пещере раньше Дзирта, — произнесла Аластриэль. — Поговори с ним и убеди вернуться домой, умоляю тебя. Ему больше нет места в Подземье.

— Пусть Дзирт сам решает, где ему быть, — огрызнулась Кэтти-бри.

— Без сомнения, — согласилась Аластриэль, и на ее лице мелькнула та самая мудрая улыбка, видя которую Кэтти-бри чувствовала себя неразумным ребенком.

— Заметь, что я не стала удерживать тебя, — подчеркнула Аластриэль. — И сделала все, что в моих силах, чтобы помочь, вне зависимости от того, считаю я твое решение целесообразным или нет.

Кэтти-бри прыснула:

— Последнее можно было и не говорить.

— Разве у меня нет права на собственное мнение?

— Ага, а еще и на то, чтобы рассказывать о нем кому попало, — заметила Кэтти-бри. Аластриэль, хоть и понимала причину такого поведения, все же была неприятно поражена.

Кэтти-бри снова хохотнула и ударила пятками по бокам коня.

— Ты его любишь, — уверенно произнесла госпожа Серебристой Луны.

Девушка резко натянула поводья и, остановив лошадь, повернулась к волшебнице. На ее лице отобразилось изумление.

— Темного эльфа, — пояснила Аластриэль, просто заканчивая мысль, а не ради того, чтобы объяснить то, что и так не нуждалось в объяснении.

Кэтти-бри закусила губу, но не придумала, что ответить, и, пришпорив коня, поскакала прочь.

— Это же так далеко, — опять начал ныть Фред.

— Тогда постарайся вернуться скорее, — ответила Аластриэль. — И приведи с собой Кэтти-бри и Дзирта.

— Воля ваша, госпожа, — повиновался дворф и пустил пони галопом. — Воля ваша.

Еще долго после того, как Фред и Кэтти-бри скрылись из глаз, Аластриэль стояла у ворот и смотрела им вслед. Это была одна из тех не столь уж редких минут, когда госпоже Серебристой Луны хотелось забыть о своем положении и обязанностях. С какой радостью она вскочила бы сейчас на своего скакуна и помчалась вдаль вместе с этой решительной девушкой. И, если надо, спустилась бы в Подземье, чтобы разыскать удивительного дроу, давно ставшего ей другом.

Но это было немыслимо. В конце концов, Дзирт До'Урден — всего лишь частичка огромного мира, мира, который без устали напоминал о себе в шумном и многолюдном дворце леди Аластриэль.

— Счастливой дороги, дочь Бренора, — тихо пожелала прекрасная женщина с серебряными волосами. — Счастливой дороги и прощай!

* * *

На каменной тропинке, поднимавшейся в гору, Дзирт спешился. Дул теплый ветерок, и небо было ясным, но пару дней назад здесь прошла гроза, и дорожку размыло. Боясь, что лошадь поскользнется и сломает ногу, он пошел пешком и осторожно повел ее под уздцы.

Не раз за это утро он видел эльфа. Тропинка шла по открытой местности, и между всадниками, то спускавшимися, то поднимавшимися в гору, расстояние нередко оказывалось небольшим. Поэтому Дзирт не очень удивился, когда, обогнув скальный выступ, увидел эльфа, приближающегося к нему по параллельной дорожке.

Светлокожий эльф тоже спешился и остался, кажется, доволен, видя, что и дроу сделал то же самое, однако остановился футах в двадцати, как будто не решаясь приблизиться.

— Если ты должен присматривать за лошадью, то мы могли бы идти рядом, — громко предложил Дзирт. Эльф кивнул и подвел своего лоснящегося вороного жеребца к черно-белой лошадке Дзирта.

Дроу глянул вперед, на убегавшую вверх тропку.

— Наверное, сегодня последний день, когда мне нужна будет лошадь, — объявил он. — Хотя, по правде сказать, я не знаю, придется ли еще ехать верхом.

— Тебе нужно перевалить через горы? — спросил лунный эльф.

Дзирт провел рукой по густым белоснежным волосам, сам пораженный тем, как на самом деле близка его цель.

— Я ищу рощицу здесь, неподалеку, — ответил он. — Когда-то там жил Монтолио Де Бруши.

— Слепой воин, — понимающе отозвался эльф.

Дзирт удивился, что тот слышал о нем. Он немного помолчал и внимательно посмотрел на своего спутника. Лунный эльф был не похож на воина или вольного странника, однако же знал Монтолио.

— Это справедливо, что имя Монтолио Де Бруши стало легендой, — наконец произнес дроу.

— А что станет с именем Дзирта До'Урдена? — спросил эльф. — Да, я знаю тебя, темный эльф, — добавил он в ответ на озадаченное выражение лица собеседника.

— Тогда ты в лучшем положении, чем я, — заметил Дзирт.

— Меня зовут Таратиль, — произнес его спутник. — И мы не случайно оказались на твоем пути в Лунном лесу. Когда моему немногочисленному роду стало известно, что ты неподалеку, мы решили, что Эллифен будет полезно увидеть тебя.

— Той девушке? — уточнил Дзирт.

— Да. — Кожа эльфа в солнечном свете казалась почти прозрачной. — Мы не знали, что с ней будет, когда она увидит дроу. Прими наши извинения.

Дзирт кивнул.

— Она ведь не из вашего рода, — предположил он. — Или, по крайней мере, она среди вас не с самого рождения.

Таратиль ничего не ответил, но по загадочному выражению, появившемуся на его лице, Дзирт понял, что почти угадал.

— Ее семейство было вырезано дроу, — продолжил догадки Дзирт, с ужасом ожидая подтверждения.

— Что тебе об этом известно? — настороженно спросил Таратиль, и впервые в его голосе появились металлические нотки.

— Я участвовал в том набеге, — сознался Дзирт. Таратиль потянулся к мечу, но дроу перехватил его руку.

— На моей совести нет ни одной смерти, — поспешил объяснить он. — Если я и хотел кого убить тогда, так это моих собственных соплеменников.

Таратиль успокоился, и Дзирт отпустил его.

— Эллифен мало что помнит о том ужасе. Наяву она ничего не говорит, только во сне,