— Мадам?

Перед Грейс возникла фигура бармена в белом смокинге с серебряным подносом в руках. Очнувшись от грез, Грейс попыталась определить, давно ли он стоит перед ней.

— Мне пока что ничего не надо, — решительно сказала она. — Я жду друга.

Просмотрев меню, Грейс твердо постановила ничего не заказывать, подсчитав, что одна «Кровавая Мери» стоит столько же, сколько двухнедельный проездной на метро.

Однако бармен не тронулся с места. Грейс с вызовом посмотрела на него. Неужели он собирается предъявить ей счет за съеденные орешки?

— Вам звонят по телефону, мадам.

На серебряном подносе лежал крохотный телефонный аппарат.

Грейс смущенно огляделась по сторонам. К ее облегчению, никто на нее не смотрел. Мужчина в углу по-прежнему сидел, уткнувшись носом в раскрытую газету.

— Алло?

— Привет!

При звуках тихого, проникновенного голоса Реда желудок Грейс привычно нырнул в трусики.

«Прекрати!» — сурово приказала себе она, приготовившись к неизбежному разочарованию.

— Ты где? — спросила Грейс.

Судя по всему, в личном реактивном лайнере Мадонны. Как она и предполагала.

— Совсем рядом.

Грейс оглянулась вокруг. Реда нигде поблизости не было.

— Я тебя не вижу.

— А ты поищи хорошенько.

Грейс выкрутила шею, осматриваясь по сторонам. Неужели Ред спрятался за углом дивана? Под столом? А может быть, он переоделся одним из барменов? Нет, это невозможно; они все вдвое ниже его ростом. А что, если он в фойе, переодетый швейцаром? Быстро выскочив в коридор, Грейс так никого и не нашла. Прижимая к уху телефон, она вернулась в бар. А вдруг Ред пришел и ушел, пока ее не было?

Она снова огляделась вокруг. А этот мужчина с газетой — быть может, он что-то заметил? Пошарив в памяти, Грейс вспомнила необходимые зачатки французского и шагнула вперед:

— Excusez-moi[11].

Мужчина опустил газету, и Грейс отшатнулась назад, увидев открывшееся за ней зрелище. Убогая одежда, грязная, засаленная шерстяная шапочка, натянутая до ушей, — в первый момент ей показалось, что перед ней Тенебрис Люкс. Но даже у Тенебриса Люкса лицо никогда не бывало настолько грязным. Глаза, взглянувшие на Грейс из-под косматых бровей, были желтыми и налитыми кровью; раскрытая в ухмылке пасть обнажала черные, гнилые зубы.

— Привет! — обратилось к ней явление.

Грейс застыла на месте.

— Ред?

— В самую точку!

Теперь она его наконец узнала. Под толстым слоем грима, недельной щетиной, пугающе правдоподобными бородавками Грейс разглядела изящный подбородок, светлые волосы. Ярко-голубые глаза, которые ни с чем нельзя было спутать, хотя и затянутые желтизной и налившиеся кровью.

— Зачем ты так вырядился?

— Естественно, это маскировка, — небрежно заметил Ред. — И я добился своей цели. Видела бы ты, как при моем появлении стремительно опустел бар. В качестве компенсации мне пришлось выложить кругленькую сумму.

Грейс это нисколько не удивило. Даже для Парижа, города клошаров, Ред выглядел ужасно.

— Как ты этого добился?

— Накладная щетина, накладные брови, искусственная грязь на лице, желтые контактные линзы, накладные бородавки, специальный гардероб, а также несколько зубов, выкрашенных в черный цвет, — торжествующе перечислил Ред.

Он объяснил, что для этого ему потребовалось сделать пару звонков. В том числе управляющему отелем, которого он доверительно попросил проинструктировать кое-кого из своих сотрудников не выгонять бродягу.

— Хотя, — добавил Ред, — это только добавило бы реалистичности. Впрочем, надеюсь, папарацци и так останутся с носом. — Он улыбнулся. — Что ж, для разнообразия можно будет провести один день как нормальному человеку. Оставаясь незаметным.

Грейс мысленно отметила, что представление Реда о нормальном несколько отличается от ее собственного. Но, вероятно, этого следовало ожидать. Что же касается незаметности, все глаза отеля, посвященные и нет, в настоящее время взирали на Реда с породистым ужасом.

— Ты сам гримировался? — спросила Грейс.

Ред покачал головой. Это сделал знакомый гример, случайно оказавшийся в Париже.

— Еще одна девица из «Мулен-Руж»? — сострила Грейс.

Ничего не ответив, Ред порывисто вскочил на ноги, обутые в рваные кроссовки, и рукой с черными ногтями решительно надвинул на лоб засаленную вязаную шапочку.

— Ты готова к выходу в город? Предлагаю отправиться смотреть достопримечательности.

— Ты не боишься? — с сомнением произнесла Грейс, считая, что Ред представляет собой самую лучшую достопримечательность.

— Вот как? — он закатил свои голубые с желтым и красным глаза. — Крошка, с тобой мне ничего не страшно.

С сердцем, переполненным счастьем, Грейс последовала за ним.

«Ущипните меня, — записала в блокнот Белинда. — Я сижу в фойе одного из самых роскошных парижских отелей, ожидая, когда меня примет одна из величайших знаменитостей на свете. Ред Кемпион, герой самых успешных фильмов за всю историю кинематографа, инкогнито прибыл в Париж. А я, счастливейшая на земле, свернув горы, добилась эксклюзивного интервью со звездой-затворником».

Белинда остановилась. Что ж, нет смысла говорить правду, ведь так? На самом деле она ни о чем не договорилась, а просто рассчитывает проникнуть в номер Реда Кемпиона, полагаясь на его общеизвестную страсть к женщинам. Рано или поздно он пройдет по коридору и заметит ее; а до тех пор необходимо успеть написать большую часть интервью. В конце концов, когда она попадет в номер к Реду, нельзя будет терять драгоценное время на такое занудство, как разговоры.

Четко составив план, Белинда надела соответствующий наряд. Ни при каких обстоятельствах Ред Кемпион не должен пройти мимо ее главных прелестей. И неглавных тоже; соотношение неприкрытого и прикрытого тела было приблизительно 70 к 30, и прикрытие состояло целиком из черной кожи. Под которой практически ничего не было — зачем ставить дополнительные препятствия, рассудила Белинда. Венцом ее одежды стала узкая кожаная куртка, стоившая целое состояние в бутике на улице Монтень. Но Виньолсу придется смотреть на это как на выгодную инвестицию, только и всего. С другой стороны, если все пойдет по плану, ее банковский поверенный будет вне себя от счастья.

— Мадам, я могу чем-нибудь помочь?

Оторвавшись от описания окружающей обстановки, Белинда подняла глаза и увидела перед собой оливковое лицо с выступающими передними зубами и напомаженными волосами. Еще один управляющий, сующий нос во все дыры, похожий на того, с которым она имела дело в этом чертовом «Гараже»; впрочем, надо надеяться, это окажется добрым предзнаменованием. Интервью с Шампань Ди-Вайн стало ее первым успехом. Не будем добавлять, что единственным.