Морпех посмотрел на свой левый ботинок с царапиной на нем. Джулия рассмеялась. Джо — нет. Он увлекся.

— Слишком низко. Миз Шамуэй, есть у вас в машине что-нибудь такое, чтобы мы смогли?.. — Он поднял руку на три фута над асфальтом.

— Есть.

— И принесите мою спортивную сумку. — Он проделал еще какие-то манипуляции с «пауэрбуком», протянул руку: — Мобильник! — Барби передал. Джо нажимал на крошечные кнопки с невероятной скоростью. — Бенни? Ох, Норри, ладно. Вы уже там?.. Отлично. Готов спорить, никогда не бывали в пивной. Вы готовы?.. Отлично. Ждите! — Он послушал, потом улыбнулся. — Ты шутишь? Чувиха, если исходить из того, что я вижу, штучка что надо. Они ускоряют вай-фай. Пока. — Джо выключил мобильник, вернул Барбаре.

Джулия принесла спортивную сумку Джо и картонную коробку, в которой лежали оставшиеся экземпляры воскресного экстренного выпуска «Демократа». Джо поставил «пауэрбук» на картонную коробку (картинка на экране мгновенно устремилась вверх, отчего Барби почувствовал легкое головокружение), проверил его и объявил, что все тип-топ. Порылся в спортивной сумке, достал черную коробочку с антенной, подсоединил к компьютеру. Солдаты, собравшиеся по ту сторону Купола, с интересом наблюдали. Теперь я знаю, что чувствуют рыбы в аквариуме, подумал Барби.

— Вроде нормально, — пробормотал Джо. Загорелась зеленая лампочка.

— Не позвонить ли тебе…

— Если все работает, они позвонят мне, — ответил Джо. Потом добавил: — Ох, а вот это, похоже, беда.

Барби подумал, что речь идет о компьютере, но подросток смотрел совсем в другую сторону. Проследив за его взглядом, Барби увидел зеленый автомобиль начальника полиции. Ехал он не торопясь, но с включенными мигалками. Когда остановился, из-за руля вылез Пит Рэндолф. А со стороны пассажирского сиденья (патрульный автомобиль качнуло, когда оно освободилось от придавливающей его массы) появился Большой Джим Ренни.

— И что, по-вашему, вы тут делаете? — спросил он.

В руке Барби зажужжал мобильник. Он протянул его Джо, не отрывая глаз от приближающихся члена городского управления и начальника полиции.

Над дверью «Дипперса» висела вывеска с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА САМУЮ БОЛЬШУЮ ТАНЦПЛОЩАДКУ В МЭНЕ», и впервые в истории ночного клуба народ толпился на этой танцплощадке в 11.45 утра. Томми и Уиллоу Андерсоны приветствовали приезжающих у двери примерно так же, как священники приветствуют прихожан в церкви. В данном случае Первой церкви рок-групп из Бостона.

Поначалу люди стояли спокойно, потому что на большом экране они могли увидеть только одно синее слово «ПОДОЖДИТЕ». Бенни и Норри подключили свое оборудование и настроили телевизор на четвертый канал. Потом внезапно на экране появился кусок Литл-Битч-роуд в цвете, даже с яркими осенними листьями, кружащимися у ног часовых-морпехов.

Толпа отреагировала аплодисментами и радостными криками.

Бенни вскинул руку, ладонью шлепнул по ладони Норри, чего той, однако, показалось недостаточно, и она поцеловала его в губы, поцеловала крепко. И этот момент стал самым счастливым в жизни Бенни, даже лучше тех мгновений, когда он в полный рост мчался по фулл-пайпу.

— Позвони ему! — потребовала Норри.

— Будет исполнено. — Лицо у Бенни пылало, но он улыбался. Нажал на кнопку повторного вызова и приложил мобильник к уху. — Чувак, мы все получили. Картинка такая великолепная, что…

Джо оборвал его:

— Хьюстон, у нас проблема.[98]

— Я не знаю, что вы тут делаете, — поддержал его чиф Рэндолф, — но я хочу получить объяснения, а пока я их не получил, эту штуковину надо выключить. — И он указал на «пауэрбук».

— Простите, сэр, — подал голос один из морпехов, с нашивками второго лейтенанта. — Это полковник Барбара, и в проводимой операции право официального разрешения принадлежит ему.

Большой Джим одарил его самой саркастической из своих улыбок. На шее пульсировала вена.

— Этот человек если и полковник, то смутьянов. Он кашеварит в местном ресторане.

— Сэр, у меня приказ…

Большой Джим потряс пальцем.

— В Честерс-Милле единственное официальное правительство, которое мы признаем, наше собственное, солдат, и я его представитель. — Он повернулся к Рэндолфу: — Чиф, если этот мальчишка не собирается выключать его, вытащи штепсель.

— Насколько я вижу, никакого штепселя нет. — Рэндолф переводил взгляд с Барби на второго лейтенанта морпехов и Большого Джима. Начал потеть.

— Тогда двинь сапогом по этому чертову экрану! Разломай его!

Рэндолф шагнул к компьютеру. Джо, испуганный, но решительный, заслонил собой «пауэрбук» и картонную коробку. В руке он по-прежнему держал мобильник.

— Вам этого лучше не делать. Компьютер мой, и я не нарушаю никакие законы!

— Назад, чиф! — подал голос Барбара. — Это приказ. Если вы по-прежнему признаете правительство страны, в которой живете, вы его исполните.

Рэндолф оглянулся:

— Джим, может…

— Никаких «может»! — отрезал Большой Джим. — В данный момент страна, в которой ты живешь, здесь. Разломай этот ёханый компьютер!

Джулия выступила вперед, схватила «пауэрбук», развернула его так, чтобы камера смотрела на вновь прибывших. Пряди волос вырвались из собранного на затылке пучка и обрамляли розовые щеки. Барби подумал, что она удивительно красива.

— Спроси Норри, видят ли они! — велела она Джо.

Улыбка Большого Джима застыла гримасой.

— Женщина, поставь это на место!

— Спроси, видят ли они!

Джо заговорил в мобильник. Послушал. Потом ответил:

— Видят. Видят мистера Ренни и патрульного Рэндолфа. Норри говорит: они хотят знать, что происходит.

На лице Рэндолфа отразился страх, на лице Ренни — ярость.

— Кто хочет знать? — спросил Рэндолф.

— Мы ведем прямую трансляцию в «Дипперсе»…

— Этой яме греха! — Большой Джим сжал кулаки.

Барби прикинул, что мужчина весит фунтов на сто больше положенного, и он скорчил гримасу, когда шевельнул правой рукой, будто потянул ее, — но выглядел так, что может ударить. Да, в тот момент Ренни выглядел таким обезумевшим, что вполне мог ударить… хотя Барбара не знал, кому достанется этот удар. Ему, женщине или подростку. Возможно, не знал и сам Ренни.

— Люди начали собираться там без четверти одиннадцать, — продолжила Джулия. — Новости распространяются быстро. — Она улыбнулась, склонила голову набок. — Хочешь помахать рукой своим избирателям, Большой Джим?