Откуда-то издалека донеслись неестественно тонкие крики. Спящий Шакул зашевелился и сел. Скилганнон пошел к своему коню.

— Куда ты? — выпутываясь из одеял, спросила Аскари.

— Тени близко, а здесь мало места для боя. Не волнуйся, — улыбнулся он, затягивая подпругу. — Найду большую поляну и разделаюсь с ними.

— Я с тобой.

— Нет.

— Не будь таким заносчивым. Они ужасно быстрые, а ты все-таки не бог.

— Не бог, но закоренелый убийца. — Он сел на коня и тронул его каблуками.

Внимательно глядя по сторонам, он съехал с холма на ровное место. На западе имелся пригорок, удобный для наблюдения. Этих проворных тварей лучше заметить еще издали. Скилганнон поднялся туда, стреножил коня и занялся гимнастикой, чтобы размяться и настроить себя для боя. Луна стояла низко, дул легкий ветерок. Скилганнон достал мечи и стал ждать.

«Не будь таким заносчивым».

Хорошо сказано. Может быть, Тени ищут вовсе не его, а Декадо, Алагира или даже Аскари. И если верно последнее, то он оставил ее без всякой защиты. Джиамады при всей своей силе неповоротливы и не помешают атаке. С другой стороны, если Тени парализуют ее, то далеко от стаи не унесут. Да, это так. За Аскари можно не беспокоиться.

Ну а если они охотятся за Декадо? Что ж, это определенным образом разрешило бы трудный вопрос.

Все это время он обшаривал глазами травянистую равнину, не задерживаясь подолгу на одном месте. Плохо, что луна закатывается. Звездное небо почти безоблачно, но луна скоро скроется за горами.

Конь внезапно стал на дыбы, ударив о землю спутанными ногами.

— Да, Храброе Сердце, я знаю. Они идут.

Но в травяных волнах по-прежнему ничего не было видно.

Скилганнон, как учил его Маланек больше тысячи лет назад, вошел в иллюзию неприсутствия. Его тело освободилось и могло действовать самостоятельно, без участия сознательной мысли, то есть намного быстрее. Его глаза продолжали следить за равниной, а память между тем занималась своей работой. Он вновь увидел себя и Друсса на башне Бораниуса после спасения маленькой Эла-нин. Друссу тогда минуло пятьдесят — в бороде больше серебра, чем черни, глаза пронизывают льдистой голубизной. Ручонка стоявшей рядом девочки пряталась в его кулачище. Он говорил о возвращении в свою горную хижину, подальше от войн и битв. Скилганнон засмеялся, услышав это.

«Я серьезно, паренек. Повешу Снагу на стенку, а шлем, колет и перчатки уберу в сундук. Запру на замок и ключ выброшу, клянусь небом».

«Стало быть, я присутствовал при последней битве Друсса — Легенды?»

«Ты же знаешь, что я всегда терпеть не мог это прозвище».

«Я есть хочу, дядя Друсс», — сказала Эланин, потянув его за руку.

«А вот это имя мне по душе, — заявил он, подняв девочку на руки. — Дядя Друсс, деревенский житель. И пусть чума заберет все пророчества».

«О каком пророчестве ты говоришь?»

«Один пророк давным-давно предсказал мне, что я погибну в бою, — усмехнулся старик. — В Дрос-Дельнохе. Сущий вздор. Дельнох — самая надежная крепость из всех, которые когда-либо строились. Шесть мощных стен и замок. Нет в мире армии, которая могла бы его взять, и полководца настолько безумного, чтобы на это отважиться».

На равнине все еще никто не показывался, и слова Друсса эхом звучали в голове Скилганнона. «Пусть чума заберет пророчества», — сказал он, но десять лет спустя, шестидесятилетним стариком, взошел на стены Дрос-Дельноха, чтобы сразиться с самым большим войском, когда-либо существовавшим на свете.

О том, что Друсс вернулся и обучает рекрутов в Дельнохе, Скилганнон услышал в гульготирской таверне. Два дня назад он побывал в армии великого хана и знал наверняка, что крепость падет. Ульрик — блестящий стратег и обожаемый вождь, а дре-найская армия ослаблена благодаря собственному правительству, полагавшему, что это наилучший способ избежать войны. Что ж, резонно. Сократи свою армию, и соседи поверят, что ты не собираешься к ним вторгаться. Главное при этом, чтобы и твои возможные враги были столь же разумны. Ульрик же при всем своем воинском мастерстве и огромной отваге благоразумием не отличался, и его трудности были прямо противоположны трудностям богатых дренаев. Ему требовалось кормить и оплачивать свое громадное войско. Чем больше армия, тем сильнее она опустошает казну. Без военной добычи она долго не протянет. Недавно Ульрик разгромил Готир, и решившие разоружиться дренаи, в сущности, оказались перед ним беззащитны. Одна дряхлая крепость, обороняемая зелеными новобранцами, против орды доблестных, не знающих страха надиров. Исход понятен заранее.

Узнав, что и Друсс находится среди защитников этой крепости, Скилганнон точно надвое разорвался. Он любил старика, а Ульрику был обязан жизнью. Хан спас его, рискуя собой, когда они были соратниками. Два друга в двух разных станах. Скилганнон не мог помочь им обоим — мог лишь остаться в стороне.

Так он и сделал, но это решение далось ему тяжело.

Уловив какое-то движение в траве, он повернул голову, но ничего не увидел. Он взглянул на коня — тот прижал уши к голове и весь напрягся.

В траве, шагах в двухстах от себя, Скилганнон рассмотрел маленькую проплешину. Слева опять шевельнулось что-то, но он смотрел только на пятнышко темной земли. Внезапно оно переместилось, и он различил тонкую фигуру в длинном темном плаще с капюшоном. Теперь что-то мелькнуло справа. Они передвигались мгновенно, словно переходили с места на место сквозь невидимые ворота.

Скилганнон отошел от коня, чтобы было где размахнуться мечами. Он не мог состязаться с этими существами в скорости и лишь следил, как они приближаются к его бугорку. Следил — и прикидывал, как они будут действовать. Их атака основана на обмане зрения. Одна Тень, переместившись, тут же припадает к земле, другая следует за ней спустя долю мгновения. Жертва просто не в состоянии сосредоточиться на которой-нибудь из них. Скилганнон знал теперь, что их трое. Сердце у него в предвкушении боя билось чаще обычного, но он подавлял волнение. Если они попадут в него дротиком или подойдут достаточно близко для укуса, незачем, чтобы учащенное сердцебиение разгоняло по телу яд. Когда их садовника Спериана укусила змея, он лежал очень смирно, пока его жена Молаира бегала за аптекарем. Девятилетний Скилганнон, сидя рядом со Сперианом, видел, как глубоко и медленно тот дышит. После, когда аптекарь уже дал больному противоядие, мальчик спросил почему. «Чтобы не умереть, Олек. От страха сердце колотится, и кровь по жилам течет быстрее, а с ней и яд. Потом он добирается до самого сердца, и человеку конец».

Луна почти закатилась. Скилганнон спокойно дожидался атаки.

Она началась внезапно. Что-то сверкнуло у него перед глазами. От вскинутого вверх Меча Дня отскочил дротик. Скилганнон нырнул влево, и второй дротик пролетел в паре дюймов от его головы. Он сделал выпад и рассек мечом темный плащ. Еще один нырок — на сей раз Меч Ночи пронзил саму Тень. Он даже не видел, как она подобралась к нему, и нанес удар безотчетно. Что-то острое вонзилось ему в плечо. Скилганнон отшатнулся, поняв, что яд уже делает свое дело. Он упал на колени, вытянул руки, уперев мечи в землю, и снова заставил свое сердце биться помедленнее. Появились две оставшиеся Тени. Скилганнон не моргал и не шевелился. Тени, разинув рты, приближались к нему. У одной над нижней губой торчал один клык, у другой два. Подойдя к Скилганнону, они присели, и тут Меч Дня раскроил горло одной из них. Другая успела отпрянуть, но Меч Ночи проехался по ее ребрам и вспорол ей живот. Она попыталась уйти, но в корчах упала на землю.