время боя было бы невозможно. Шлема мой напарник не имел совершенно. Только голая голова, с которой свисали короткие, сантиметров пять, волосы, уже намеревающиеся скомкаться в дреды. В его глазах пылал странный безумный огонек, похожий на тот, что появляется у человека, за мгновение до достижения цели.

Я аккуратно приотворил ворота с желтым символом, отделявшие нас от Костяного города и убедившись, что за ними не скрывается какой-нибудь демон, мы выдвинулись вверх по лестнице. Выбравшись из здания пыточной, моим глазам предстала ужасающая картина. Всё внутреннее пространство было усеяно барельефами различных, самых изуверских издевательств над человеческими телами, а здания более всего напоминали переплетение морских гадов. Острые шпили, тянущиеся десятки метров вверх, под архитектурно невозможными углами, колоннами поддерживали высеченный воздушным куполом города небосвод, сформированный из несущих пыль ветров инфернальной пустоши. Присмотревшись, я заметил, что отделявший нас от песка, вернее того, что заменяло здесь песок, барьер, брал свое начало где-то за пределами видимости, предположительно на вершине башни, образуя конус вокруг города, напоминающий перевернутый смерч. В небесах стаями кружились фигуры демонов, они садились на шпили и скрывались, в покрывающих эти гигантские постройки мелких отверстиях, напоминавших оконные проемы без стекол. На наземных же строениях было и вовсе сложно фокусировать взгляд. Судя по всему, это был какой-то ментальный эффект. Взгляд цеплялся лишь за рисунки и пиктограммы человеческой боли, но никак не за сами здания, только приложив немного усилий, всё же можно было сконцентрировать внимание на окружении, пусть и ненадолго.

Большинство расположенных здесь структур мало напоминали земные. Всюду были неправильные формы и искаженные, будто бы искривленные пародии на здания. Сразу перед выходом из кругового помещения, в котором располагался вход, находился один из незамеченных мной ранее ярких примеров – длинное сооружение, похожее на казарму, состоящее, как и всё здесь, из материала, похожего на старые пожелтевшие кости, сворачивающиеся в спираль, каждый последующий внутренний слой которой был расположен выше предыдущего, под самыми разными углами из этой неясной мешанины торчали желтые факелы разного размера и вся она была испещрена теми же норами, что и столбы в небесах. Притом получившееся строение было не маленьким, о нет, в обхвате я бы дал ему метров двести, если не больше, а завершало картину мерзкое шевеление, которое можно было заметить, сфокусировав внимание на отверстиях. Периодически, здесь попадались здания, отдаленно напоминающие нормальные, но лишь отдаленно. Некоторые из них не имели ни одного входа или выхода, у некоторых отсутствовали одна или несколько стен, остальные же были сплавлены меж собой под самыми разными углами, образуя преследующие здесь всё окружение неправильные, причудливые формы. Очевидным представителем последней группы, было некое подобие особняка, видневшееся на границе моего зрения, хотя по факту – это были грубоватые изображения сельских домиков, нагроможденные друг на друга и сросшиеся стенами, крышами и потолками, подпертые неправильной формы колоннами. В целом, складывалось впечатление, что эту картину создавал сюрреалист, притом нарочито пытавшийся вызвать ощущение неправильности у любого зрителя.

Единственным, что тут имело правильные и понятные задумки, были мосты и дороги – они рассекали окружающий хаос будто ножом. Пусть и покрытые всё такими же искривленными изображениями, пути были прямыми и напоминали автомобильные магистрали из реального мира, по обеим сторонам от них были расположены факелы, притом будто бы для того, чтобы подчеркнуть чужеродность проложенных кем-то дорог, в этом месте располагающиеся зеркально и при этом на равном расстоянии друг от друга. Я был готов поспорить на что угодно, что эти самые тракты при взгляде сверху напоминали паутину паука перфекциониста. Они рубили хаос инфернального города на кварталы, кварталы на подобие районов, образуя вполне пригодную для перемещения грешников транспортную сеть, по которой мы с Альфом и двигались, стараясь прижиматься к каждой поверхности, расположенной на нашем пути, пытаясь не привлекать внимание кружащих на небосводе стай демонов.

Даже просто находиться в этом месте было сложной задачей. Неправильность форм и странный ментальный эффект города вызывали тошноту и легкую дезориентацию в пространстве. В процессе нашего с Альфом путешествия, его несколько раз вырвало мгновенно испарившейся желчью. Мы крались молча, стараясь не издавать ни звука, так что об этом нелицеприятном процессе, я узнавал только по глухому булькающему шуму, раздававшемуся с его стороны. Так или иначе, метр за метром мы были всё ближе к своей цели – архитектурному тирану, вертикальной, правильной формы высоченной башне, стоящей в центре города. Фокусировать на ней внимание было так же сложно, как и на всём, что здесь находилось, сводящий с ума эффект дезориентации усиливался по мере приближения. В конце концов ноги стали заплетаться, а потому приходилось красться, прижимаясь к земле, но хотя бы вездесущий, гуляющий здесь ветер начал стихать. Если добавить к озвученной мной картине ещё и крики агонии, разрезавшие воздух здесь до этого, мозг начинал ломаться. Также могу отметить тот факт, что интерфейс отображал несколько негативных эффектов, но их название я также не мог прочитать, из-за выше озвученного состояния. Когда мы проходили мимо огромного лица, высотой в километр, будто бы слепленного, из покрытых костью и барельефами зданий, эффект ещё раз усилился, из-за чего передвигаться приходилось уже по пластунски. Если бы в этот момент на нас напали демоны, они бы перебили нас как детей, потому я старался попросту не дышать. До башни оставалось ещё пара километров, а мы, с упорством муравьев, шатаясь, извергая из себя желчь, продолжали ползти, шаг за шагом.

Рядом то и дело раздавались шорохи и звуки скрежета металла по камню, выдававшие демонов. В такие моменты мы сжимались и старались как можно ближе прижиматься к любой ближайшей поверхности, чтобы не выдать себя движением, однако демоны по каким-то причинам