– Значит, с Дженкинсом.

– Так точно, сэр.

Затем она поделилась своими соображениями насчет домов через улицу, напомнив, что Бойд может открыть огонь по случайным свидетелям.

Хауман кивнул.

– Мне нужен кто-то, чтобы убрать людей от передних окон и с тротуаров.

Никто, разумеется, не прельстился. Если сравнить бойцов спецподразделения с ковбоями, то выходило, что Хауман просит вызваться кого-то в повара.

Молчание нарушил голос:

– Черт, я этим займусь. – Лон Селлитто. – В самый раз для такого старикана, как я.

Сакс посмотрела ему в глаза. Только что детектив завалил свой главный экзамен, не выдержал напряжения.

Он беззаботно ухмыльнулся. Сакс подумала, что более жалкой улыбки еще не видела.

Командир спецназа сказал в микрофон:

– Всем группам: замкнуть периметр оцепления. Команде наблюдения: немедленно докладывать о любых изменениях ситуации, прием.

– Вас понял. Конец связи.

Сакс передала Райму:

– Начинаем. О результатах сообщу позже.

– Понял, – коротко отозвался Райм.

Больше они не проронили ни слова. Райм не одобрял ее стремления лично участвовать в захватах, однако знал, как ее бесит, когда кто-то угрожает невинному человеку, и как важно для нее не дать ускользнуть людям вроде Томпсона Бойда. Это у нее внутри, так что отговаривать бесполезно.

Группа отправилась на позицию, и мысли о Линкольне Райме отодвинулись на второй план.

Сакс и Селлитто вместе шли по переулку: она – к штурмовой группе, он – дальше, к домам на противоположной стороне улицы, чтобы предупредить жителей. На лице лейтенанта больше не было фальшивой улыбки, оно выглядело одутловатым и, несмотря на прохладу, было покрыто бусинками пота. Он отер испарину, задержав пальцы на невидимом пятнышке крови. Заметил ее взгляд.

– Чертов бронежилет! Совсем в нем взмок.

– Да уж, – сказала Сакс.

Они приближались к заднему двору дома, где сейчас готовилась к штурму группа. Вдруг Сакс схватила Селлитто за руку и отдернула назад.

– Там кто-то есть…

Но тут Сакс споткнулась о пакет с мусором и упала, неловко подогнув под себя ногу. Громко втянула в себя воздух, наморщилась и обхватила ушибленное колено.

– Ты как? – спросил Селлитто.

– В норме, – с гримасой боли на лице ответила Сакс, поднимаясь на ноги. Затем сдавленным голосом передала: – Пять-восемь-восемь-пять, я засекла какое-то движение в окне второго этажа сзади. Группе наблюдения, можете подтвердить?

– Все в порядке. Вы видели одного из наших людей, прием.

– Вас поняла. Конец связи.

Прихрамывая, Сакс двинулась дальше.

– Амелия, ты повредила ногу.

– Ничего.

– Предупреди Бо.

– Все в порядке.

О ее артрите было известно только узкому кругу людей: Райму, Мэлу Куперу, Селлитто – вот, пожалуй, и все. Сакс изо всех сил старалась скрыть болезнь, опасаясь, что начальство, если узнает, сразу переведет ее на бумажную работу. Достав из заднего кармана брюк упаковку болеутоляющего, она разорвала ее зубами и, не запивая, проглотила несколько таблеток.

Из рации донесся голос Хаумана:

– Всем группам, занять позиции.

Сакс ускорила шаг, еще сильнее припадая на одну ногу.

Селлитто ее догнал.

– Тебе нельзя с ними.

– Лон, мне не придется за ним бегать. Моя задача – обеспечить сохранность улик на месте.

Лейтенант обернулся в сторону передвижного штаба, надеясь найти кого-нибудь, с кем можно обсудить ситуацию. Однако Хауман и все остальные уже разошлись по позициям.

– Мне уже лучше… все отлично. – Сакс упорно хромала вперед.

Один из бойцов группы А шепотом обратился к ней:

– Детектив, вы готовы?

– Да.

– Нет, ни в коем случае, – сказал Селлитто. – Она отправляется выводить жителей, а я иду с вами.

– Вы?

– Да, я! Есть проблемы?

– Никак нет, сэр.

– Лон, – шепнула ему Сакс, – я правда могу.

– У меня достаточно опыта, чтобы обезопасить улики. Райм не один год меня натаскивал.

– Мне не придется бегать.

– Конечно-конечно, может, и не придется. А ты сможешь присесть в оборонительную стойку, если он направит на тебя пушку?

– Конечно, да, – без колебаний заверила Сакс.

– Ну а я так не думаю. Так что хватит спорить – и вперед, обходить дома.

Селлитто подтянул ремешки бронежилета и достал из кобуры револьвер.

Сакс замешкалась в нерешительности.

– Детектив, это приказ.

Мрачный взгляд на Селлитто. Однако несмотря на свое упорство – некоторые даже сказали бы «непокорность», – дочь патрульного хорошо знала свое место в иерархии полицейских чинов нью-йоркского управления.

– Ну хорошо… – сказала она, – на вот тогда, возьми.

Она достала пятнадцатизарядный «глок», протянула ему. Вместе с запасным магазином. Себе забрала его револьвер.

Селлитто посмотрел на большой автоматический пистолет у себя в руке. У такого спусковой крючок очень чувствительный. Если психануть, как вчера на Элизабет-стрит, можно легко пристрелить себя или кого-нибудь из своих. Снова потирая пальцами щеку, Селлитто поднял глаза на здание… и бросился догонять остальных.

Сакс перешла улицу, посмотрела назад, провожая группу взглядом. Затем отвернулась и пошла дальше к домам, которые предстояло очистить от жителей.

Она не хромала.

На самом деле никакой боли у нее не было, если не считать некоторого разочарования, что не придется самой участвовать в штурме. Но она так решила: изобразить падение и ушиб… ради Лона Селлитто. Спасти его можно было, только подтолкнув на участие в захвате. Она оценила степень риска, если он будет участвовать в штурме, и поняла, что ни ему, ни остальным почти ничего не грозит: более чем достаточно прикрытия и поддержки, на всех бронежилеты, преступника они застанут врасплох. К тому же Селлитто сумел отчасти совладать со своим страхом. Ей вспомнилось, как задумчиво он разглядывал «глок» у себя в руке, как его взгляд метнулся к зданию, где обитал преступник.

При этом Селлитто, конечно, отличный коп. Не помочь ему сейчас преодолеть свою мнительность – он превратится в ноль. Вот такие занозы сомнения способны отравить душу целиком. Амелии самой приходилось все время с собой бороться. Если бы она не подтолкнула его сейчас, он бы совсем сломался.

Сакс ускорила шаг. Все-таки ей тоже предстоит важное дело: обезопасить жильцов в домах напротив. И надо пошевеливаться, штурм уже вот-вот начнется.