Но, похоже, он только получал удовольствие, заставляя мучиться меня.

- И я надеюсь, тебе хватит ума и дальше им прикрываться. – Презрительно скривившись, Витторио взял со стола в гостиной какую-то папку и швырнул ее мне. - А что касается урода, на, полюбуйся с какой мразью ты переспала.

- Что это?

- Читай. Так и быть, снимки можешь не смотреть.

Уже даже не ожидая от колдуна ничего хорошего, я раскрыла папку, чтобы увидеть распечатки газетных статей и кричащие заголовки об ужасном, загадочном и трагичном убийстве Софии и Джорджа Мастерс.

- Кто они? – глядя на Витторио, протянула я, не понимая, к чему он клонит.

- Читай. – С нажимом повторил мужчина.

И я читала о молодой супружеской паре, зверки растерзанной, без единой целой кости в теле и почти обескровленной, на момент убийства мирно прожевавшей в окрестностях Лондона, в небольшой квартире. И у которых была двухгодовалая дочь, чьего тела так и не нашли, а потому предполагалось, что ребенок похищен убийцей и скорее всего разделил судьбу родителей. Ни свидетелей, никаких показаний даже от соседей, никаких улик, ничего, что могло бы помочь следствию и указать на личность преступника, также найдено не было. И поскольку ближайшие родственники отца проживали аж в Эдинбурге и о ребенке знали исключительно то, что она родилась здоровой, а матери и вовсе уже все скончались, Габриэль Мастерс объявили пропавшей. Поиски ведутся… И на этом газетные вырезки заканчивались. Начиналось страшное. А точнее копии дела об убийстве. Официального человеческого. И неофициального, проводившегося существами, зачисленными в ряды стражей правопорядка.

Мне стало дурно еще на моменте прочтения имени пропавшей девочки. Потому что по рассказам Ритерфордов, они нашли меня возле своего дома именно в этом возрасте, и имя Габби назвала им я. И было это за три дня до убийства Мастерсов. Похоже, они знали, что им угрожает, и спрятали меня таким образом.

Но, когда я не послушала Остера и все же взглянула на фотографии, едва устояла. Ужасное убийство? Да журналюги еще сгладили углы, не рассказав и не показав насколько. И тем не менее, кое-как сдерживая приступ тошноты, я рассматривала эти фото, пока не увидела в руке женщины детскую шапочку с вышитыми буквами «ГМ». Такая же вышивка была на костюмчике, в котором меня обнаружили Ритерфорды и после забрали из органов опеки.

Мне снимки пары при жизни уже были ни к чему, и все же я, мельком взглянув, убедилась, что была почти точной копией Софии, а от Джорджа унаследовала светлые волосы и голубые глаза.

- Причем тут Морен? – глупее вопроса придумать было нельзя, но мне нужно было поговорить хоть с кем-то, чтобы не сорваться. Но я не могла скрыть ни дрожи в голосе, ни текущих по лицу слез.

- Если коротко, было несколько деталей, указывающих на него. Так сказать, его личный почерк.

Витторио сказал это так холодно, что захотелось ему врезать. Снова. Но мне стало совсем дурно, и я не нашла ничего умнее, чем скрыться в ванной, искренне радуясь, что завтрак не состоялся, а от обеда и ужина я отказалась.

Какие же все-таки сволочи и мрази меня окружают. Как тут не стать такой же как они, когда сталкиваешься с подобными? И больнее всего мне было от осознания, что мужчина, в которого я влюбилась, такая скотина, сволочь, мразь и мерзавец, как и другие. Мало ему было просто поиграть со мной и оттрахать, так он еще и кое-что на десерт приберег.

- Что такое? Неужели тебе противно? – издевательски донеслось от дверного проема.

- Не то слово. Потому что Морен хоть и мразь, но и ты тварь порядочная.

- Как видно, мы все друг друга стоим.

- Убирайся, - прорычала я, едва сдерживая ярость. Потому что, если бы услышала еще хоть слово от колдуна, журналюги бы опять поживились за счет загадочного и ужасного убийства.

На его счастье, Витто промолчал и вышел вон.

Оставшись одна и сидя на полу, я снова изучала бумаги, больше не сдерживая рыданий. Я не знала, а если точнее не помнила своих настоящих родителей и не могла в полной мере их оплакать, хотя и было их жаль. Я оплакивала себя. Сколько еще раз нелюди сломают мне жизнь? Чего я еще не знаю? А главное, сколько еще я вынесу? Ведь несмотря ни на что, мое сердце все еще болело Витторио Остером. Вот этой скотиной, которую я не могла простить. Да, Морен действительно мразь, но Витто… Слишком много боли. Слишком много жестокости. Не прощу. Все верну, до последней капли.

И слезы лились, пока я не уснула от бессилия на полу ванной. Вот только проснулась я не там, а на диване, накрытая пледом. И той папки я больше не видела.

Придя на работу, я была очень удивлена, увидев в офисе Джун, ведь обычно начальство приходило позже меня. И причем джинния уже ждала меня с нетерпением, и, похоже, разговора избежать не получится. Захотелось развернуться и сбежать. Не только из офиса, но и из города, и вообще из страны. Плюнуть на все договоренности, имущество и на себя в том числе.

- Эль, как ты?

Был у меня язвительный ответ, что разве по моему лицу непонятно, как я вообще, но я сдержалась. Подруга ни в чем не виновата. Хотя я просто устала искать крайних. Во всем этом только моя вина.

- Жить буду. – Пробормотала я себе под нос, снимая пальто и убирая его в шкаф, чтобы достать оттуда последний запасной костюм.

- Это Морен тебя так? – обеспокоенно покосилась на отметины подруга.

- Не сам. Сначала его ребятки, а остальное Витторио.

- Зачем ты вообще с Мореном пошла? Почему мне не сказала?

Джинния не давала вставить мне и слова, суетясь вокруг, и «любовалась» красотой от моих похождений, пока я переодевалась.

- По приключениям соскучилась. - Холодно произнесла я, наглухо застегнув блузу и раздумывая чем прикрыть