Всем так хотелось череп Зуболицего Дурака, что самого Зуболицего Дурака сразу убили, а потом две или три жизни подряд Озерный Народ беспрерывно дрался за этот череп. Очень-очень многие тогда умерли навсегда. Столькие тогда умерли, что те, которые еще не успели друг друга поубивать, наконец решили: пускай этот помётный череп будет общий. Его надели на столб в том месте, где Зуболицый сидел, пока еще был жив, но смотреть, как этот самый череп крутит зубом вслед ветру, оказалось не так уж и весело.

Вот какие неприятности бывают от Дураков!

А еще однажды (задолго до гибели мокрых богов, но намного позже прихода Зуболицего) к хижинам подобрались аж два Дурака. Вот ведь как: то, бывало, целых четыре раза по четыре руки жизней и даже дольше не приходил ни один, а в ту жизнь вдруг объявились сразу двое. Они, тогдашние двое, правда, тоже были без чешуи, как и Зуболицый, но были они оба волосатыми; на их безобразных лицах имелись почти настоящие рты и носы; оба они носили набедренные повязки из настоящего (только по-ненормальному чистого) меха… А еще они оба крались к хижинам, почти как умные. Так хорошо крались, что Народ Озера их долго не замечал.

Может быть, Озерный Народ и совсем бы не заметил их, тех Дураков, если бы они сами не заметили один другого. А когда те двое Дураков один другого заметили, они сразу принялись драться. Дрались они так по-дурацки, что смотреть на их драку сбежались все. Те из всех, которые ловили рыбу с берега и с мостков, тоже стали смотреть на дурацкую драку, а о рыбе забыли – поэтому почти вся пойманная рыба убежала обратно в Озеро. Двое из всех тогда раздобыли для своих кровель по голове Дурака; и еще некоторые из Озерного Народа добыли себе головы тех, кто ловил и упустил рыбу; но всякий скажет, что добыть много вкусной рыбы было бы намного лучше, чем добыть несколько голов, две из которых к тому же Дурацкие.

И еще однажды (это уж совсем почти что недавно) пришел огромный рыжий Дурак, который все время скалился. Этот тоже был одет почти как умные (все Дураки, приходившие при Звезде, Которая Висит, бывали одеты почти как умные), и у него был хороший и умный каменный нож. Никто из Народа Озера никогда не делал и не имел ни одного такого умного ножа – такого гладкого и такого острого. Но Дурак, который пришел с этим ножом, был все-таки глупый Дурак.

Он то ли прокрался совсем незамеченным под мостки, то ли появился там вдруг и ниоткуда, как появился когда-то на берегу Зуболицый.

Того рыжего Дурака первыми заметили чмокалки. Они подняли такой крик, что все подумали, будто под хижинами прячется рогатый хрипун или очень страшный грызун. Все схватили оружие, какое подвернулось в руку, и кинулись под мостки. И почти все вай-вай-вай тоже кинулись под мостки, потому что каждая из них услыхала крики чмокалок, но ни одна не поняла, ее это чмокалки кричат или чужие.

Когда рыжий Дурак увидел вокруг себя весь Озерный Народ с оружием, он испугался. Он схватил одну вай-вай-вай, приставил ей к шее свой умный нож и закричал, что сразу отрежет ей голову, если ему не принесут полную корзину во-он тех разноцветных камушков. Конечно, все стали смеяться над этим самым глупым из всех Дураков. И конечно, все захотели увидеть, как Дурак будет по-дурацки отрезать голову. А он, тот рыжий Дурак, кричал да кричал свои глупости и растерянно вертел головой, словно бы не понимая, отчего Народ Озера смеется.

А потом Кистехвосту это надоело и он – Кистехвост – метнул в спину рыжему Дураку острогу. Рыжий Дурак почти совсем по-умному прятал свою спину за толстой опорой мостков, но Кистехвост все равно изловчился сразу убить рыжего Дурака.

И тут на Кистехвоста очень обиделся Торчащие Ребра. «Это мою вай-вай-вай схватил рыжий, – сказал Торчащие Ребра, – эта вай-вай-вай живет только для моего удовольствия; она несется только в моем гнезде; она высиживает и вскармливает только моих чмокалок. Ты, вонючий ползун, – сказал Торчащие Ребра Кистехвосту, – почему ты убил рыжего, когда я хотел посмотреть, как он по-дурацки отрежет голову моей собственной вай-вай-вай?!»

И они стали драться.

Наверное, глупость рыжего Дурака была такой же прилипчивой, как гнойная сыпь, и, наверное, эта прилипчивая глупость перекинулась на Торчащие Ребра и на Кистехвоста. Потому что Торчащие Ребра и Кистехвост очень по-глупому ухитрились друг друга убить.

Потом весь Озерный Народ до самого конца тогдашней жизни не делал ничего умного, а только думал.

С головой-то рыжего Дурака решилось просто: ее взял себе Мешок На Горле, потому что это его острогу Кистехвост метнул в Дуракову спину. А вот как было поступить с другими двумя головами? Раз Кистехвост убил Торчащие Ребра, то голова Торчащие Ребра принадлежит Кистехвосту; один только Кистехвост может украсить ею свою кровлю. Но Кистехвост умер. Как же быть? А раз Торчащие Ребра убил Кистехвоста, то голова Кистехвоста принадлежит Торчащие Ребра; один только Торчащие Ребра может украсить ею свою кровлю. Но Торчащие Ребра умер. Так как же быть?!

Никто из всех так ничего и не придумал, и Кистехвоста с Торчащие Ребра пришлось выбросить в Последний Овраг вместе с головами.

Вот какие неприятные неприятности случаются из-за Дураков.

Вдобавок ко всему их, Дураков, нельзя даже есть. Самого первого из них по незнанию съели, и все, кто его ел, сразу же умерли. Вот такие они, Дураки; всего толку от любого из них – голова на кровельном колу, и та безобразная…

Нет, все-таки про толк – это неправда.

От нынешнего Дурака, который свалился с неба и теперь торчал столбом рядом с Четыре Уха, блестя своей дурацкой белой и, похоже, мокрою кожей, – от этого Дурака получился немалый толк.

Развоспоминавшись, Четыре Уха снова перестал обращать внимание на клопов, и те успели докусаться и сдохнуть.

От облегчения Четыре Уха даже решил не убивать блестящего Дурака. А еще он решил вернуться к костру, съесть мясо и умереть, потому что никаких сил уже не оставалось держать открытыми слипающиеся глаза.

Впрочем, насчет «не убивать Дурака» он очень быстро засомневался. Потому что Дурак наконец принялся вести себя и, естественно, вести себя он принялся по-дурацки. Не успел Четыре Уха вновь примоститься на корточках у догорающего огня и обнюхать полуобуглившееся, но отнюдь не помягчевшее мясо, как там, где остался стоять Блестящий, зачавкало, загупало, зашуршало – все ближе, ближе….

Дурак – он и есть только Дурак. Ему оказалось мало постоять рядом с Четыре Уха и остаться живым. Он хочет еще раз попробовать постоять рядом. А Четыре Уха вовсе не хочет, чтобы рядом с ним топтался этот мокрый Блестящий.

Кстати, если в темноте к Водопою вернется за своим мясом грызун и если у него (грызуна) будет выбор между навсегда умершим Дураком и Четыре Уха, который может успеть ожить и засопротивляться…

Вот если бы сам Четыре Уха был не собою, а грызуном, не знающим, что Дураков есть опасно, то он наверняка выбрал бы умершего навсегда.

Эта мысль казалась хорошей, ее стоило подумать получше. А тем временем мясо, может, все-таки хоть немного размякнет…