условиях, спешно занимать случайную позицию для обороны и вновь отходить в атмосфере общей паники. Ред. 1 изд.

84

Редакция не совсем согласна с мнением автора. Неправильность указанных разграничительных линий являлась не продуктом злой воли того или иного командира корпуса, а результатом доведенной до абсурда тактической доктрины того времени, требовавшей чтобы разграничительные линии ни в коем случае не проходили по местным предметам, мешающим маневру вдоль фронта и могущим быть использованными противниками в качестве подступов. Ред. 1 изд.

85

Как войска относились к болотистому характеру позиций, можно судить по донесению молодого офицера 27-го Сибирского полка, высланного через двое суток для рекогносцировки позиции для отступающего полка: «22 сентября, 9 ч. 55 м. Командиру 27-го Сибирского полка. Позиция сухая – ура! А у противника – болото» (дело № 366–268).

86

Дивизия была 16-батальонная, но после бегства днем много людей разбрелось, а до их возвращения некоторые батальоны по два были слиты в один сводный.

87

21 сентября штаб армии предписал V Кавказскому корпусу даже обозы I разряда держать не ближе 8 км от фронта. Потребности войск, даже чисто боевые, безжалостно приносились в жертву свободе отступательного маневра; но одновременно подкашивалась стойкость и боеспособность войск.

88

Находившийся 19 и 20 сентября в очень пессимистическом настроении унтер-офицер 5-й роты Штукатуров занес в свой дневник: «Полк наш остановился около деревушки, где приказано было окопаться. Почва была болотистая, углубляться было нельзя: мы сделали прикрытие из нарезанных дернин. Начало темнеть. Чтобы было хоть что-нибудь видно впереди, наши (сомнительно. – А. С.) запалили близстоящую деревню. Целое море пламени бросало свет далеко вперед. Было очень холодно и шел дождь. Ноги увязали в болоте. Я было лег, но вода стала наливаться за ворот, и я страшно озяб. С наступлением ночи началась ружейная перестрелка влево от нас, но вскоре прекратилась. Оттуда передавали, что противник наступает и слышны были крики. Один наш трусишка пронзительно крикнул: «Спасайся, кто может», – но вскоре опять успокоилось. Однако прошло не более получаса времени, как открылась в ночной темноте частая стрельба. Из соседней роты нам передали, что немцы забрали одну из наших рот в плен (неверно. – А. С.) и стоят шагах в 200 от стоящей налево от нас роты. Общее руководство всеми утратилось в ночной темноте, каждый делал, что хотел. Кто отходил, кто занимал еще окопы. Слева к нам несколько раз заходили стрелки соседней роты и просили доложить нашему ротному командиру, что им делать дальше. Но ни нашего, ни их командира не было. Недалеко от нас раздался возглас из цепи наступающей немецкой пехоты на русском языке: «Сдавайтесь!» В ночной тишине этот возглас несколько раз повторялся. Скоро нам было приказано отходить левым флангом и окопаться лицом к лесу, что мы и сделали. Оттуда нас обстрелял противник, но в атаку не пошел. Когда прекратилась стрельба, нам приказали отходить за деревню, где после некоторого брожения с места на место мы начали окапываться. Не успели мы выбросить несколько лопаток земли, как приказали прекратить работу и идти в те окопы, из которых мы вышли. Мы исполнили приказание (неверно, только к 8 час. утра последовало выдвижение. – А. С.). Из виденного и пережитого мной за последнее время приходится сделать заключение, что главное горе наше происходит от того, что мало хороших, преданных делу офицеров. Правда, в нижних чинах нет прежнего задора и гордости, как в начале войны, но все же при хорошем руководстве много можно сделать. В войсках нет прежнего подъема, видимо люди устали, есть равнодушие ко всему, но, слава богу, уныния нет».

89

Это мучительное для войск ерзание по позиции являлось неизбежным следствием неофициального приступа к занятию ее, до окончательной выработки приказа по 7-й Сибирской дивизии, когда еще стык со 2-й Финляндской дивизией был неизвестен.

90

Весьма вероятно, что пока штабы III Сибирского и V Кавказского корпусов не сговорились, 7-я Сибирская дивизия имела в виду протянуть свой фланг до с. Задворники: предусмотрительность штабов III Сибирского корпуса вела к тому, что они отдавали приказы сначала начерно, а затем исправляли их. В делах 28-го полка сохранился следующий обрывок телефонограммы: «19 сентября в 16 час. дня. Было передано по телефону лично командиру полка приказание занять позицию от Задворники – Мешкуцы до перекрестка дорог Задворники в г. дв. Олесино с дорогой Древеники – Пломпяны».

91

В критические минуты связь по проволоке начинает отказывать, и штабы начинают применять радио для важных оперативных сообщений и тем выбалтывают свои тайны неприятелю. В районе Вильны, пока мы не пользовались радио, немецкое командование лишь с опозданием узнавало о нашей группировке и намерениях. Вечером же 19 сентября радиостанции Флуга, Мехмандарова, V Кавказского корпуса сообщили Людендорфу своими переговорами, что 10-я русская армия собирается наступать своим правым крылом, поддерживая внезапную атаку 2-й армии на фронт Сморгонь – Вилейка, и успокоили его, что русские не собираются ответить на неудавшуюся попытку окружения немцев большой операцией, общим переходом в наступление для достижения крупных оперативных целей, чего очень боялся Людендорф. Руки у последнего были еще раз развязаны предательством радио.

92

Речь идет о прорыве, который рисовался штабу армии на всем фронте V Кавказского корпуса, от г. дв. Олесино до м. Шумск: на левом крыле этого корпуса, как было определенно известно, гвардейская стрелковая бригада ушла назад, не заняв своего фронта, а о 2-й Финляндской дивизии ничего не было известно. В связи с уходом гвардейских стрелков ушел и правый фланг II Кавказского корпуса (части 65-й дивизии).

93

Отчетное донесение, представленное командиром 7-й Сибирской артиллерийской бригады 20 сентября в 21 час. за № 1251.

94

Для характеристики составителя приведенной реляции интересно следующее его донесение: «Командиру полка. 23 сентября. 11 ч. № 336, поселок Новоселки от подполковника Элерта. Сегодня, осматривая позицию, я один раз обошел и имение Новоселки и, найдя нижних чинов, душивших кур, приказал им их бросить. Возвращаясь назад, я снова обнаружил двух нижних чинов, несущих под руками кур. Приказал им остановиться и подойти ко мне, что эти исполнили