Юнг продолжает по поводу этогобессознательной перцепции:

[Гитлер] озвучивает политические суждения, которые, как оказывается позже, являются верными, несмотря на то, что идут вразрез с мнением всех его советников и всех иностранных наблюдателей".[84]

В статье, опубликованной после смерти своего отца, Миха Нойман откровенно говорил об огорчении Эриха Ноймана, вызванном отказом Юнга осудить опасности нацизма в середине 30-х годов:

Мой отец сказал мне, что пытался убедить Юнга в серьезной опасности нацистского движения, жестокости и бесчеловечности нацистов. Он попросил, чтобы Юнг высказался открыто и ясно против их идеологии и особенно против их антисемитских идей и политики. Он признал, что был не в состоянии изменить отношение Юнга. Мой отец предупредил его, что, если бы он сохранял рассудительность в такое неблагоприятное для евреев время, тогда его навсегда бы запомнили. Юнг, уверенный в свойствах немецкого коллективного бессознательного, настоял, что в этой ситуации все еще могло проявиться нечто положительное[85].

Не трудно предположить, почему Нойманн не смог убедить Юнга, который даже несколько лет спустя продолжал выражать определенное восхищение Гитлером. Снова и снова в своем интервью с Никербокеру Юнг использует религиозные метафоры, говоря о нем. В то время как слова Юнга не несут никакого одобрения, определенное восхищение, если не энтузиазм, выражено в выборе языка и символов:

"Гитлер - знахарь, шаман, форма духовного сосуда, полубог, а еще лучше, миф",и"кажется, что немцы теперь убеждены, что нашли своего Мессию".

Юнг продолжает:

"Положение немцев необыкновенным образом походит на положение древних евреев", подобного евреям они имеют комплекс неполноценности и ждут Спасителя[86].

Согласно Юнгу:

Если он [Гитлер] не является их истинным Мессией, он походит на одного из пророков Ветхого Завета: его миссия состоит в том, чтобы объединить людей и привести их в Землю Обетованную[87].

Юнг далее утверждает, что Гитлер будет продолжать свою кампанию против католической и протестантской церкви, потому что он хочет заменить устаревшие догмы новой верой. В ответ на вопрос Юнг говорит, что "весьма возможно", что гитлеризм мог стать неизменной немецкой религией, как мусульманство для муслимов. Юнг предполагает, что одно из доказательств этой идеи - то, что немецкие сообщества в отдаленных частях мира, таких как Чили, несмотря на удаленность от Берлина приняли гитлеризм.

Во время своего интервью 1938 года Юнг четко знал об антисемитизме Гитлера и даже предполагал, что Муссолини принял антисемитские идеи, потому что он стал "убежденным, что мировые Евреи были, вероятно, неисправимой и эффективной силой против фашизма".

Юнг вновь подчеркнул, что большинство из того, что он говорит в интервью, должно быть понято как описание, а не как одобрение. Далее в этом интервью Юнг ясно говорит, что считает Гитлера большой угрозой:

"Вы боитесь Гитлера. Вы знаете, что никогда не смогли бы говорить с этим человеком; потому что его нет как такового. Он не человек, а коллектив. Он не человек; а вся страна".

Юнг предполагает, что Гитлер так или иначе захочет откусить кусок России.

Он говорит:

"Никто никогда не пытался откусить кусок России, не сожалея об этом впоследствии. Это не особо усваиваемая еда. Немцам могли бы потребоваться сотни лет, чтобы закончить обед. Тем временем, мы должны быть в безопасности, говоря о нас, я имею в виду всю Западную цивилизацию".

Юнг предполагает, чтобы демократия Америки должна быть спасена, а "мы все еще гибнем"[88]. Юнг не доверяет национализму:

"Все должны бояться господства нации. Это - ужасная вещь. Как у такой вещи могут быть честь или слово? Именно поэтому я поддерживаю малочисленные нации. Малочисленные нации приносят маленькие беды. Многочисленные нации приносят великие катастрофы"[89].

Прочтение всего интервью говорит о том, что Юнг был очарован мистицизмом Гитлера, но опасался национализма и не доверял ему. По крайней мере, в завершении своего интервью с Никербокером, он присоединяется к Западу. Тем не менее, можно придти к выводу, что Юнг на самом деле говорил как бы двумя голосами и страховал свое положение. Часть сказанного была такова, что позднее могла быть интерпретирована как чрезвычайная лесть Гитлеру, как "только лишь описание" и как обвинение. Мы должны отметить, что Юнг демонстрировал ту же самую тенденцию относительно своей так называемой "теологии". В то время как он высказал много суждений, которые могли быть с готовностью интерпретированы как метафизические или теологические, он говорил в той манере, которая разрешала ему отрицать, что эти заявления были сами по себе метафизическими, и утверждал, что они были лишь "описательными"[90]. Чувствовал он это или нет, но Юнг, судя по всему, высказал свои весьма драматические заявления такими словами, которые могли впоследствии быть истолкованы в ту или иную сторону теми, кто попытался бы понять эти заявления в буквальном или конкретном смысле.

СНОВИДЕНИЯ ЮНГА О ГИТЛЕРЕ

В 1939, во время договора о ненападении Гитлера-Сталина, Юнг, согласно некоторым утверждением, Юнг видел сон о Гитлере, который был записан только несколько лет спустя, сначала Э. А. Беннеттом в 1946, и затем Эстер Хардинг в 1948. В версии Беннета[91]Юнг находился в пространстве, заполненном буйволами (то есть немцами). Он и Гитлер были каждый на отдельной насыпи, и Юнг чувствовал, что, "пока он зафиксировал пристальный взгляд на Гитлере, с ним все будут хорошо". Затем казаки окружают буйволов и уводят их, и Юнг просыпается в прекрасном расположении духа, зная, что Германия будет побеждена Россией. Юнг сказал Беннетту, что это было очень важным "коллективным сновидением"[92]. В версии Хардинг[93], Юнг увидел себя в замке из динамита, в котором Гитлер выступал и "выглядел как Бог". Гитлер и Юнг стояли на смежных насыпях, и пространство перед ними было заполнено буйволами. Стадо было беспокойно, а Гитлер спрашивал Юнга об одинокой корове, которая была явно больна. Юнг сказал: "Очевидно, что она очень больна". Затем пришли казаки и начали прогонять стадо. Юнг интерпретировал Хардинг свой сон таким образом: то, что Гитлер виделся ему как Бог, указывает на то, что он, как Иуда и Антихрист, является инструментом божественных сил; болезнь коровы -Анима или женский элемент, отсутствующий в Третьем Рейхе, и в "очень больной" Германии. Казаки представляют поражение Германии русскими, которые более примитивны и инстинктивны, нежели сами немцы. Ханна в биографии Юнга говорит нам, что Юнг позже видел сон, в котором Гитлер был "дьявольским Христом"[94]. Ханна связывает это с извечной увлеченностью Юнга темной стороной Бога, которая в конце концов была ясно сформулирована в Ответе Иову.