– После того, как Аня ушла в «декретный», у нас, по большому счету, работать со снайперами спецназа стало некому. Дальний полигон, где оборудован восьмисотметровый тир, так тот почти все время пустует…

Она внезапно умолкла и пощелкала пальцами. Затем негромко проговорила:

– Черт, совсем забыла! Надо все же «стукнуть» начальнику…

Заметив вопросительный взгляд визитера, она сказала:

– Да так, это наши дела. Не думаю, что вам будет интересно.

– И все же?

– Гм… Несколько дней назад приезжали какие-то деятели. Производили боевые стрельбы на дальнем полигоне, не поставив нас в известность. Один из наших инструкторов засек это дело, но начальника на месте не оказалось…

– А в чем проблема? – насторожился Рейндж. – Что там было не так?

– У нас два открытых полигона, ближний и дальний. Оба они обвалованы в том месте, где устанавливаются мишени, но все же нужна определенная осторожность. Стоит стрелку взять градусов на десять левее от крайней мишени, и под обстрелом могут оказаться навесы ближнего стрельбища. Поэтому если и случается, что на дальний приезжает потренироваться спецназ, то нас обязательно ставят в известность. А на этот раз приехали какие-то тихарики, никому ни о чем ни полслова. Отстрелялись минут за сорок и укатили восвояси. На тот полигон можно проехать со стороны леса, оттуда, с той стороны, они и нагрянули…

– Кто такие?

– Понятия не имею, – пожала плечами инструкторша. – Мы только засекли, что там крутились какие-то две легковушки. Когда это было? Кажется, двадцать второго… или днем позже. Я еще потому запомнила, что на моей памяти подобных случаев не происходило…

Леня Белькевич дожидался своего начальника в комитетской «волжанке». После некоторых колебаний Рейндж заявил, что им еще следует смотаться на дальний полигон. На законный вопрос: «Что мы там забыли?», он вначале пожал плечами, затем буркнул: «Так надо…»

Ехали по проселку вдоль опушки леса, повторив маршрут, которым двигались некие деятели, нарушившие несколько дней назад местные порядки, прежде всего существующую здесь систему оповещения и правила безопасности при стрельбе боевыми патронами. До места добрались минут за пять. Когда Рейндж выбрался из машины у ворот проволочного заграждения, он уже жалел, что тратит время на подобные пустяки. Девяносто девять из ста, что они здесь в очередной раз потянут «пустышку». Но если бы он не проверил этот сигнал, то его профессионализм был бы поставлен под сомнение. А в нынешней ситуации Рейндж не простил бы себе даже малейшей невнимательности, не говоря уже о промахах и оплошностях.

Ворота, на которых висел замок с накрученной на него цепью, преградой служить не могли, поскольку проволочное заграждение давно не ремонтировалось и зияло прорехами сразу в нескольких местах.

– Леня, двигай в темпе на «огневые». Я здесь посмотрю, что и как, потом догоню тебя.

Дощатый сарайчик, в котором хранился нехитрый инвентарь, в том числе разноформатные мишени, располагался вплотную к насыпи. Рейндж сразу засек, что сарай был взломан – замок сбит на сторону, – и эта деталь заставила его насторожиться.

Осмотрев служебную постройку, он изучил хранившиеся там мишени. Задержался возле лежавших особняком ростовых «силуэтов». Затем обследовал кромку вала, где крепились мишени. На промежуточном рубеже «400» Рейндж обнаружил лежавшие на земле четыре ростовые мишени и их тоже внимательно исследовал. Когда же добрался до навеса огневых позиций, у него уже имелся немалый запас любопытной информации.

Белькевич тоже время зря не терял. К моменту появления Рейнджа он определенно нарыл кое-что ценное, потому что вид у него был такой важный, будто он только что раскопал как минимум царскую сокровищницу.

– Настил как будто подмели, – проговорил он со значением. Затем указал на солнце, уже клонившееся к западу. – Еще бы полчаса, и мы бы ни черта здесь не нашли.

Рейндж взял у него прутик и собственноручно извлек из щели в деревянном настиле закатившуюся туда стреляную гильзу. И как только Белькевич ее заметил?!

Он поднес гильзу к носу, вобрав ноздрями запах пороховых газов. Затем, положив ее на ладонь, стал рассматривать находку в лучах заходящего солнца.

– Леня, попробуй угадать с трех раз. К какому винтарю подходит этот патрон…

Последние часы выдались нервными.

Выяснилось, что «маски» не собираются брать на дело малолетнего Ивана. Сказали, что «амбала», так и быть, готовы взять с собой для компании, а вот мальчишку намерены держать в заложниках, пока Дольникова не отработает на них по полной программе.

Анна, когда ее в последний раз вызвали на собеседование, решительно отвергла такой вариант. «Или мальчик будет рядом со мной, так, чтобы я могла его видеть и была уверена в его безопасности, или ищите себе другого исполнителя!»

Когда настал черед Бушмина, он, как только его по обыкновению привязали к трубе, заявил следующее:

– Мне ваша стриженая телка как-то по фигу! Та мартышка, что с ней, меня вообще не интересует! Амбал? Он мне не брат, не сват и даже никакой не кореш! Мне своя шкура дороже всего! Но есть, господа, одно «но»… У нас был уговор, верно? Не я все это затеял, и если появились какие-то технические сложности, то это уже ваши проблемы! Было сказано: сразу после «дела» вы отпускаете на волю всех четверых! Я ж вас за язык не тянул, верно? А теперь что я вижу? Если вы уже сейчас пытаетесь отойти от взятых на себя обязательств, то чего от вас дальше ждать?! Поэтому вот что я вам скажу… Или мы сотрудничаем строго по контракту, или катитесь вы с вашей затеей подальше…

«Маски» выслушали бушминский спич очень внимательно. Переглянулись. После чего один из них пересек помещение и остановился возле строптивца, посмевшего качать права.

Ухватив Бушмина за шиворот, он одним рывком заставил его подняться на ноги.

– Торговаться будешь на базаре! – Кулак точно ударил в бушминское солнечное сплетение. – Если, конечно, выйдешь отсюда живым…

Где-то через минуту, когда Андрей оклемался и его по новой усадили на табурет, второй субъект, коллега «молотобойца», продемонстрировал закованному в кандалы гэрэушнику сотовый телефон.

– Чтоб это было в последний раз! Достаточно мне набрать один номерок, и у тебя больше не будет жены…

Дольникова едва дождалась, когда «маски» наконец уберутся из камеры, оставив ее наедине с напарником.

– С вами все в порядке, Андрей? Почему вы держитесь за живот? Они вас били, да? Вот же сволочи…

– Пустое, – поморщившись, сказал Бушмин. – Ломать кого-то из нас, причинять серьезные увечья – не в их интересах… Наоборот, они заинтересованы, чтобы мы находились в приличных кондициях.

– Так что они в конечном итоге решили?

– Отправимся всей компанией. Думаю, уже в скором времени они перевезут нас непосредственно на место будущих событий.