Решение уже принято за меня. Слева от меня стоит, прислонившись к стене, Сальваторе. Заметив меня, выпрямляется. Никакой спешки. Однако то, что он меня увидел, требует каких-то действий. Я делаю шаг назад, скрываясь в тени боковой улицы. Значит ли это, что на всех углах площади дежурят Саварезе? Должно быть, так. Я ведь мог появиться с любой стороны.

Снова я попадаю в толпу туристов, только-только вышедших из экскурсионного автобуса. Их предупредили, что надо держать ухо востро, а потому они пугливо косятся на меня, но я с улыбкой бросаю: «Привет!» — и прохожу мимо. Назад не смотрю: и без того ясно, что Сальваторе где-то там. Вокзал уже недалеко. Я готов к тому, что увижу Лоренцо стоящим на низкой плоской крыше, на самом ее краю, с пистолетом на боку.

Идти мне остается всего пару сотен ярдов. Замечаю яркий желто-красный фирменный знак «Макдоналдса». Сердце рвется из грудной клетки, я задыхаюсь от сильного жжения в горле. Тяжело дышать: через каждый десяток шагов жадно хватаю воздух ртом. Живот сжимается и вздрагивает. Остается всего сто ярдов. Вход в «Макдоналдс» прямо из главного вестибюля вокзала. Иди себе прямо и входи. Если Джованна на месте, то мы можем сразу попасть в вестибюль. Чертовски просто. Прямая, мать ее, линия. Только иди. Иди по ней.

Впереди, шагах в десяти, возникает Гаэтано. Я резко сворачиваю с тротуара на проезжую часть. Может быть, их всего двое — он и Сальваторе. «С этими я справлюсь», — говорю я себе.

Теперь я шагаю меж двух рядов автомобилей. Гаэтано в том же направлении идет по тротуару.

Им скорее всего уже известно, что Джованна ждет меня. Кажется, я вижу ее в окне. Девушка, похожая на нее, сидит спиной ко мне. Не могу сейчас подать ей знак. Нужно увести за собой Гаэтано, сделать крюк через вход в вестибюль вокзала. Что сделает Джованна, когда поймет, что ее братья преследуют меня? Решать ей придется мгновенно: на ошибки нет времени. Она должна пойти за мной, ни секунды не раздумывая. Если запаникует, они ее схватят. Если же Джованна будет держаться рядом, то братьям придется сражаться с нами обоими. Точно, это она в окне. Прижалась к стеклу, всматривается. Уверена, что я появлюсь с этой стороны. А теперь, если она и увидит кого, то только Гаэтано. И все кончится.

Новое дело: исчез Гаэтано. Я оглядываюсь: и Сальваторе не видно. Перевожу взгляд на «Макдоналдс». Девушка по-прежнему возле окна. Прищурившись, всматриваюсь в залитый светом вестибюль. Неужели они уже внутри и подбираются к ней? Может, бандитам всего и надо-то было, чтоб их вывели на Джованну, а теперь они ушли в тень, дожидаясь дальнейших указаний. Но девушка по-прежнему там, и Гаэтано она не заметила. Иначе как-нибудь отреагировала бы. А ведь должна была увидеть.

Вход в вокзал затенен выступом крыши. Люди снуют туда-сюда, но никто не толпится. Первую дверь загородили два молодца. Предмет их разговора ясен по сопровождающим движениям ног, изящно имитирующих удары по мячу.

Я останавливаюсь рядом со стоянкой такси. Осталось перейти дорогу, а там и главный вестибюль. Двадцать ярдов отделяют меня от Джованны. Стоит ей повернуться, как она увидит меня. «Обернись!» — молю я сквозь стиснутые зубы. Обернись. Один взгляд, я подам знак — и Джованна может идти к платформам, готовая бежать со мной к поезду, любому поезду. Отсюда мне видны и платформы и поезда. На табло — пункты назначения. Фаэнце, Рим, Перуджа.

Я в который раз оглядываюсь и направляюсь к входу. Слышу свой голос: «Слишком уж просто, слишком, твою мать, просто». Но ничего другого не остается. Легко обхожу внезапно выкатившуюся багажную тележку. Я всего лишь пассажир, спешащий на вокзал, чтобы сесть на поезд. Теперь мне видно лицо Джованны.

Это не она. Это другая юная неаполитанка, которая назначила тут свидание. «Макдоналдс» — хорошее место для свиданий.

Что делать? Неужели головорезы все-таки схватили Джованну? Должно быть, так, иначе она была бы здесь. Нужно еще раз проверить. Глаза мои шарят по всем столикам. Нет. Нет. Нет. Мамаши с детишками. Компании подростков. Девушка всего одна — та, которую я принял за Джованну. Они добрались до нее. Я им теперь не нужен. Что мне делать? Уехать и позвонить Луизе, как можно скорее. Например, из Рима. Из любого города, только подальше от Неаполя.

Да, это единственное, что остается. Поворачиваю обратно к вокзалу. И тут замечаю ее — в углу «Макдоналдса». Джованна сидит недалеко от выхода. Голова опущена, на столике перед ней раскрытая книга. Читает и ждет меня. Я почувствовал облегчение — впервые с того момента, как оторвался от Гаэтано на Спаччанаполи. Скоро для нас все кончится. В следующую секунду передо мной появляется чья-то рука. Я со всего маху налетаю на нее грудью. Меня отбрасывает назад, ноги мои едва поспевают за стремительно летящим телом. Я бы, конечно, упал, если бы не наткнулся на стоящих позади людей. Некоторые, узнав Лоренцо, шепчут его имя.

Лоренцо. Пришел сюда проводить меня. Улыбается характерной улыбкой Саварезе — очевидно, рад, что смог прийти сам. Бросаю быстрый взгляд на Джованну. Она по-прежнему поглощена своей книгой. Интересно, все так же читает «Джейн Эйр»? Нечего сказать, уместный вопрос в такой момент.

Лоренцо отступает в сторону. Весь накопившийся у меня в легких кислород исчез в один миг. Я хватаю воздух ртом. Лоренцо ждет, когда я приду в себя.

Мы стоим друг против друга, окруженные любопытствующими неаполитанцами. Лоренцо открывает рот, на меня льется поток брани. Не разбирая ни слова, тем не менее догадываюсь, о чем речь. «Почему ты не сделал того, что было велено?» Он не просто сердится. Он взбешен. Всего день, как Лоренцо вышел из тюрьмы. Раз меня предупредили — я должен подчиниться. Иметь со мной дело дважды никто не собирался. Я смотрю ему прямо в глаза. Больше мне смотреть некуда. Если они еще не заметили Джованну, то мне ни к чему ее выдавать, а взывать к помощи окружающих по меньшей мере бессмысленно. Вот и смотрю прямо на Лоренцо, потому как с меня хватит. Он все это затеял, и ему решать, что делать дальше. Гаэтано, наверное, где-то поблизости, но он не в счет. Сальваторе… этот, наверное, мечтает вернуться к своим компьютерным играм. Остались только я и Лоренцо.

Я все никак не могу отдышаться. Сгибаюсь пополам и упираюсь ладонями в колени, чтобы удержаться на ногах. Надо, чтобы кровь прилила к голове, а воздух наполнил легкие, — иначе я сразу отдам концы, что бы ни задумал Лоренцо. Ожидаю удара по лицу или толчка. Нет ни того, ни другого. Наконец в голове у меня проясняется, и я выпрямляюсь. Лоренцо замечает, что я пришел в себя, но улыбка исчезла с его лица. Молча стоит и время от времени бросает косой взгляд куда-то вправо. Ждет кого-то из братцев? Или машину? Меня собираются куда-то везти? Такое раньше мне в голову не приходило. Становится по-настоящему страшно. Так вот куда девался Гаэтано! Он должен подогнать машину. Твою мать! Они хотят отвезти меня куда-нибудь подальше и прирезать. Эта мысль пришла настолько внезапно, что я оцепенел. Да, их план практичен и примитивен: профессионалы. Идти за англичанином. Пусть выведет на Джованну. Потом затолкать в машину, вывезти куда-нибудь и убить. Не будет сопротивляться — убить легко и быстро, будет брыкаться — помучается подольше. Подозреваю, что брыкаться я не буду.