– Не знаю, – повторил Питт. – Я сам только что пришел.

По всей видимости, вломившиеся в дом полицейские знали, что это правда.

– Не советую вам лгать, – предостерег его Харпер.

– Зачем мне лгать? – отозвался Томас, продолжая стоять спиной к нему.

– Затем, чтобы защитить их. Может быть, он заплатил вам?

– За то, чтобы я сказал, что миссис Каранская пошла за приправой? – с удивлением спросил Питт. – Он ведь не знал, что вы придете, не так ли?

Харпер издал звук, выражавший крайнее отвращение, и снова замолчал. Прошло еще десять минут.

– Вы лжете! – неожиданно взорвался инспектор, вскочив на ноги и стукнув кулаком по столу. – Вы предупредили их, и они сбежали! Я предъявлю вам обвинение в пособничестве преступнику. А если вам не повезет, то, возможно, и в соучастии в убийстве.

Дженкинс кашлянул.

– Вы не можете сделать этого, сэр. У вас нет доказательств.

– Если понадобится, у меня будут доказательства, – прорычал Харпер, злобно воззрившись на своего подчиненного. – И я был бы благодарен вам, если б вы не вмешивались. Арестуйте его, как вам было приказано.

Констебль не двинулся с места.

– У нас ордер на арест Каранского, сэр. На Тома у нас ничего нет.

– Делайте, что вам говорят, Дженкинс, если не хотите оказаться рядом с ним в камере!

Тряхнув головой и поджав губы, констебль сказал Питту, что он арестован, и после того, как Харпер бросил на него испепеляющий взгляд, надел ему на запястья кандалы. Затем Дженкинс с большой осторожностью вытащил кастрюлю из печи, поставил ее на стол и накрыл крышкой – на тот случай, если Лия вернется, – чтобы еда не испортилась.

– Спасибо, – поблагодарил его Томас.

Возле дома собралось около дюжины мужчин и женщин. Напуганные и в то же время разгневанные, они смотрели на полицейских с нескрываемой ненавистью, но вмешаться не осмелились. Три четверти мили до полицейского управления Питт, Харпер и Дженкинс преодолели пешком. Никто из них не проронил ни слова. Инспектор, очевидно, смирился с тем, что по крайней мере на сегодняшний день Исаак Каранский ускользнул от него, но это выводило его из себя. Они шли мимо угрюмых мужчин и женщин, а рисунки в газетах, которые кое-кто из горожан держал в руках, уже почти в точности представляли собой портрет Исаака. Улицы полнились слухами о грядущем закрытии сахарных заводов.

По прибытии в полицейский участок Питта поместили в камеру, и он остался в одиночестве.

Спустя два часа появился Дженкинс с широкой улыбкой на лице.

– Сахарные заводы закрывать не будут, – радостно сообщил он, открывая двери камеры. – Лорд Рэндольф Черчилль и кое-кто из его друзей нашли деньги для поддержания производства. Здорово, правда?

Томас испытал невыразимое облегчение. Наверняка это была работа Веспасии.

– А вам лучше отправиться домой, – добавил констебль, продолжая улыбаться. – Вдруг Каранский вернется.

Арестованный поднялся на ноги.

– Его больше не разыскивают?

В это ему верилось с большим трудом.

– Разыскивают. Но кто знает, где он сейчас… – пожал плечами Дженкинс. – Может быть, уже в море.

– И инспектор Харпер готов отпустить меня?

Питт не двигался с места. Он мог представить, как злится сейчас Харпер и какие недобрые чувства питает к нему. Члены «Узкого круга» испытали бы глубокое удовлетворение, если б Томаса упрятали на несколько лет в тюрьму за то, что он помог бежать убийце с сахарного завода.

– Нет, не готов. – Дженкинс светился от удовольствия. – У него просто нет выбора, поскольку сверху пришло распоряжение обращаться с вами надлежащим образом и освободить вас как можно быстрее. Похоже, у вас имеются высокопоставленные друзья.

– Благодарю вас, – рассеянно произнес Питт.

Он все еще не мог прийти в себя от изумления, когда, оказавшись на свободе, получал обратно у дежурного сержанта свои вещи. Опять Веспасия? Вряд ли… она, если б могла, защитила бы его в самом начале. Наррэуэй? Нет, его возможности весьма ограничены.

Масоны… другая сторона уайтчепелских заговоров? Неожиданно свобода приобрела для опального полицейского горько-сладкий вкус. Он вернется на Хенигл-стрит, съест приготовленный Лией обед, а потом, когда можно будет сделать это незаметно, отправится к Саулу, и они соберут для Каранских деньги, сколько смогут.

* * *

Шарлотта все еще была полна решимости найти бумаги, которые – по их с Джуно глубокому убеждению – Мартин Феттерс куда-то спрятал. Они проверили все возможные места за пределами дома и вернулись в библиотеку, методично обследуя одну книжную полку за другой. Миссис Питт с замиранием сердца сознавала, что в нескольких футах от того места, где она стоит, хозяин дома был убит человеком, которому доверял и которого считал другом. Воображение рисовало ей жуткую картину. Она представила, как он увидел в глазах Эдинетта собственную смерть и понял, что за этим последует, а потом испытал резкую боль, после чего наступило забытье. Джуно же, должно быть, переживала еще более сильные чувства, чем ее гостья.

Каждую ночь Шарлотта физически ощущала пустоту рядом с собой, думая о Томасе и тревожась за него. А миссис Феттерс не только спала одна, но и вспоминала о случившемся в нескольких комнатах от ее спальни и думала, что самое худшее, чего только можно было страшиться, оказалось правдой.

– Они должны быть здесь, – в отчаянии повторяла Джуно. – Они существуют. Мартин не стал бы уничтожать их, а у Эдинетта не было для этого времени, и он ничего не вынес отсюда. Я уверена, поскольку видела своими глазами, как он уходил. Хотя когда Эдинетт вернулся – когда нашел Мартина… думаю, тогда он мог забрать что-нибудь…

Она вдруг замолчала.

– Разве у него было время для поисков? – возразила Шарлотта. – Если Мартин достал бумаги, то Эдинетт должен был снова убрать их, а затем забрать, когда он вернулся. Но вы говорили, у него не было с собой ни сумки, ни портфеля, а только трость. Как бы он унес стопку бумаг? Или вы думаете, это были записи, собранные в одной книге?

Джуно окинула взглядом стены.

– Не знаю. Я действительно не знаю, что мы ищем, кроме того, что нам известно – у них было множество планов. Они намеревались сделать что-то позитивное. Они не были просто мечтателями, которые встречаются только для того, чтобы обсудить свои идеи. Тот, кто хочет чего-то достигнуть, должен планировать конкретные действия.

– Но тогда, узнав об этих планах, Эдинетт, как убежденный роялист, наверняка сделал бы все, чтобы расстроить их, – задумчиво произнесла Шарлотта и в очередной раз обвела взглядом книжные полки. – Интересно, где он искал?

– Вроде всё на месте, – сказала миссис Феттерс. – Разумеется, кроме тех трех книг, которые лежали на полу. Но мы всегда считали, что Эдинетт положил их туда умышленно, чтобы создать видимость того, будто Мартин сбросил их с полки, падая с лестницы.