Эта речь королевы придала мужества тем, кто ее слышал. Они поняли, что она непобедима, как Елизавета всегда сама это знала, потому что какой бы глупой, тщеславной, кокетливой, вспыльчивой или эгоистичной порой пи бывала, когда наступал нужный момент, у нее проявлялся дар величия.

Армада вошла в пролив Ла-Манш.

Трагедия Испании заключалась в том, что с самыми лучшими кораблями в мире, с отличным вооружением и оснащением, она была обречена на поражение. Командующий армадой не имел желания выполнять полученное задание и уговаривал короля поручить это кому-нибудь другому. Его моряки боялись Эль Драке, Дракона, этого англичанина, которого считали одержимым сверхчеловеческой силой. Они не раз видели его в деле и считали, что обычный человек не может быть таким неустрашимым, каким был Эль Драке. Он спокойно зашел в гавань Кадиса, сжег и разграбил там корабли, стоявшие на якорях, назвав эту операцию «пощипыванием бороды короля Испании». Из плаваний по морям Дрейк возвращался с несметными испанскими сокровищами. Словом, не человек – настоящий дьявол, а испанцы боялись дьявола.

Слава Англии заключалась в том, что она с ее маленькими, плохо оснащенными кораблями, на которых не хватало продовольствия для моряков и бушевали болезни, была непобедима. И не просто верила в победу, не просто надеялась победить, а знала, что не может проиграть.

Сражение длилось недолго.

Англичане превзошли испанцев мужеством и умением сражаться на море, что Дрейк демонстрировал миру и раньше. Испанские боевые корабли были разбиты еще до того, как поднялся шторм, который довершил их поражение.

Англия была спасена. Мощь Испании – сломлена.

Инквизиция никогда не ступит на землю английской королевы!

Это был величайший момент гордого царствования Елизаветы.

Королева половины острова противопоставила себя могущественнейшему монарху мира; маленькая отважная нация разбила и разрушила власть могучей Испании.

Во всех городах и деревнях страны царила радость, никогда прежде не виданная. Церковные колокола гудели. С появлением первых звезд зажглись костры.

Роберт написал королеве, что хотел бы в этот момент быть рядом с ней, но к нему вернулась лихорадка, которая часто беспокоила его в последнее время, и поэтому он направляется в Кенилуорт, а затем в Лимингтон на воды. И добавил, что он не появится при дворе, пока не почувствует себя настолько хорошо, что сможет в полной мере насладиться тем, что дарит ему самый больший восторг, чем что-либо другое, – обществом его любимой и милостивой госпожи.

Во время путешествия он остановился в особняке в Рикотте и снова написал ей оттуда:

«Я самым смиренным образом прошу ваше величество помиловать старого слугу, который настолько смел, что пишет вам и интересуется здоровьем милостивой миледи. Главнейшая вещь в мире, о которой я постоянно молюсь, – это даровать ей доброе здравие и долгую жизнь. Я надеюсь, что воды совершенно излечат меня, и, продолжая мои молитвы о наисчастливейшем состоянии вашего величества, смиренно целую ваши ноги».

Елизавета перечитала это письмо несколько раз и с нежностью положила в шкатулку, в которой хранила все его послания. Потом снова присоединилась к ликованию.

Стоял сентябрь. Прошло меньше месяца с тех пор, как она выступала перед солдатами в Тилбери, когда Кэт принесла ей известие.

Войдя, Кэт встала перед королевой на колени и, подняв к ней лицо, не смогла найти слов. Елизавета посмотрела на свою дорогую подругу и увидела, что по ее щекам медленно катятся слезы. Ей стало страшно. Она боялась этого известия, хотела убежать от него, но выглядела спокойной, как всегда в самые важные минуты своей жизни, что бы ни происходило.

– Что такое, милая Кэт? Не бойся. Но Кэт все еще не могла говорить.

– Возможно, я знаю, – сказала Елизавета. – Он выглядел таким больным, когда я последний раз его видела.

– Это случилось в Корнбери, возле Оксфорда, ваше величество. Перемежающаяся лихорадка. Она вернулась к нему с новой силой… Он не смог встать с постели…

Королева не произнесла ни слова. Она сидела неподвижно и думала: «Значит, он умер возле Оксфорда – недалеко от Камнор-Плейс. А ведь прошло двадцать восемь лет с тех пор, как ее нашли у подножия лестницы… Ох, Роберт, Роберт!.. Неужели я больше никогда не увижу вас живым? Почему я потеряла вас, дорогие Глаза? Как мне жить без вас дальше?»

– Дражайшая… – Кэт обхватила руками королеву и отчаянно зарыдала.

Елизавета выглядела спокойной, только слезы заливали ее лицо. Внезапно она проговорила:

– На улицах люди все еще празднуют победу, Кэт. В их сердцах есть для меня теплое местечко. Они любят меня – свою королеву – так, как никогда раньше не любили своих правителей. Когда-то я думала, Кэт, что мое самое заветное желание – быть любимой моим народом. Наша страна избежала опасности, сейчас я должна быть самой счастливой женщиной в мире, но я самая несчастная.

– Дражайшая, не говорите ничего, – взмолилась Кэт. – Это причиняет вам боль, сладчайшее величество.

– Буду говорить, – возразила Елизавета. – Я буду говорить сквозь слезы и сквозь муку. Я любила его. Я всегда любила его и буду любить, пока не умру. Филипп потерял свою армаду, но, может быть, в эту ночь он менее несчастлив, чем я. Потому что я потеряла Роберта, милого Робина, мою любовь, мои Глаза. – Неожиданно она дала волю своему горю, и ее рыдания были такими отчаянными, что напугали Кэт.

Она снова обняла королеву, принялась ее успокаивать:

– Дражайшая, помните, перед вами вся жизнь. Вы королева, милая моя. Дражайшая моя, у вас многое осталось. Вы не обычная женщина, чтобы рыдать по ушедшему возлюбленному. Вы – королева, королева Англии.

Тогда Елизавета посмотрела на Кэт и, нежно положив ей руки на плечи, поцеловала ее:

– Ты права, Кэт. Ты права, моя дорогая подруга. Я королева.

Она подошла к шкатулке, в которой хранила письма Роберта, вынула оттуда одно, которое получила всего несколько дней назад, и спокойно написала на нем: «Его последнее письмо». Потом, страстно поцеловав его, быстро убрала обратно в шкатулку. К Кэт Елизавета повернулась, улыбаясь с видимой безмятежностью.

Роберт ушел и взял с собой радость ее жизни, но Елизавета была не просто женщиной, потерявшей единственного мужчину, которого любила. Она была торжествующей королевой победоносной Англии.