Он надеялся, что ему отпущено еще немного времени, но теперь стало ясно, что исполнение пророчества уже нависло над ним. Сегодня, возможно, через несколько часов. На миг Анатоль ощутил леденящий душу страх.

Окутанный туманом, он почти на ощупь добрался до конюшни, крикнул, чтобы седлали его жеребца. Гончие подняли страшный гам, лай отзывался во мгле жутковатым эхом. Цезарь буйствовал, отказываясь подчиняться командам Анатоля. Понадобились усилия двух дюжих конюхов, чтобы оттащить его от хозяина и запереть на псарне с другими собаками. Старый пес как будто знал…

Анатоль направил силу в пространство, напрягшись до предела, чтобы найти Медлин. Там, в деревне, у Фитцледжа.

Он сосредоточился, но не ощутил ее. Ее там больше не было. Анатоль выругался и крикнул конюху, чтобы тот поторопился. Когда вывели черного жеребца, Анатоль шагнул вперед, и в это мгновение на его плечо опустилась рука.

Он рванулся, но хватка его хрупкого кузена Мариуса оказалась на удивление крепкой.

– Ради бога, Анатоль! Фитцледж вне себя, на грани полного отчаяния. Ты должен…

Мариус внезапно умолк, взгляд его испуганно блуждал, словно пытаясь проникнуть сквозь туман, обволакивающий их. «Мы оба легко настраиваемся на темную сторону дара, доставшегося нам в наследство», - подумал Анатоль. Он точно знал, что Мариус предчувствует то же самое, что и он. Неминуемую смерть одного из Сентледжей.

Мариус сильнее сжал его плечо.

– Возвращайся домой.

– Нет, ты должен взять на себя заботу о Фитцледже. Мне надо заняться другим.

– Чем же? Мчаться навстречу смерти?

– Если такова моя судьба, мне ее не избегнуть.

– Можно попытаться. Анатоль вырвался.

– Ты не понимаешь, а у меня нет времени объяснять. Медлин может грозить опасность.

– Ну, так давай я отправлюсь к ней, - сказал Мариус, в отчаянии заступая путь Анатолю.

– Уйди с дороги, Мариус, - прорычал тот.

– Нет, пусть меня повесят, если я отойду в сторону и позволю тебе вот так глупо расстаться с жизнью!

– А ты бы как поступил, кузен? Если бы тебе выпал случай в последний раз обнять Анну, убедиться, что она в безопасности, как бы ты поступил? Даже если это стоило бы тебе жизни?

Мариус не ответил. Во взгляде его застыло страдание.

Что- то бормоча, он посторонился, Анатоль прошел мимо, задев его плечом. Взяв у грума поводья, он вскочил на коня. Застоявшийся жеребец взвился на дыбы, но Анатоль сумел приструнить его. Справившись с конем, он бросил последний взгляд на искаженное мукой лицо Мариуса, кузена, родство с которым он так неохотно признавал, Сентледжа, которого он все эти годы старался держать на расстоянии, человека, который стал бы его другом, если бы он позволил.

Но теперь было слишком поздно даже сожалеть.

– Храни тебя господь, - хрипло проговорил Анатоль. Пришпорив жеребца, он исчез в густом тумане.

Направляя коня по неверной тропе над обрывом, он настороженно следил за тем, чтобы они не рухнули вниз, прямо на камни.

Он снова и снова напрягал силу в поисках Медлин, пока не нашел ее - далекий мерцающий огонек, манящий его душу. Она светилась, не даваясь в руки, словно кусочек радуги.

Но этого было достаточно, чтобы понять, где она, и вселить в него ужас.

Она уже неуклонно приближалась к тому месту, куда ей нельзя было ходить, к тому месту, где могли окончательно решиться их судьбы.

К Пропащей Земле.

Туман волнами обволакивал Медлин, ледяной холод проникал даже сквозь ее плотный плащ. Она покрепче прижала к себе картонку с нехитрыми пожитками и стала еще более осторожно выбирать дорогу.

Ей казалось или впрямь туман здесь был гуще и холоднее? Логика подсказала бы, что это объясняется близостью моря, но за несколько мучительных дней разум уступил место более древнему и простому инстинкту. Прежде Медлин и не знала, что обладает им.

Дело было не в тумане и не в шепоте холодных волн, плещущих в берег. Само место леденило ей кровь. Пропащая Земля. Эта полоска берега внушала селянам такой ужас, что один из них только за мзду согласился проводить ее сюда. Старый рыбак позволил жадности одержать победу над здравым смыслом, над ужасом, который внушала Пропащая Земля, и опасностью навлечь на себя гнев грозного хозяина замка.

Всматриваясь в уродливые развалины, черные от копоти стены, проступавшие в тумане, Медлин спрашивала себя, что случилось с ее практичностью и здравым смыслом. Как можно было отправиться в это мрачное место, такое унылое и пустынное, словно сама весна умерла в этих развалинах?

Бывший дом Мортмейнов, заклятых врагов ее мужа. Не бродят ли здесь их призраки, взывая к отмщению, требуя крови одного из Сентледжей? Теперь Медлин это уже не казалось невозможным. Она содрогнулась.

Когда- то она считала себя смелой, но то была вовсе не смелость, а просто разум, черпающий силу в неверии. Укрепления рухнули, и она трепетала от ужаса.

Ей потребовалось собрать всю волю, чтобы заставить непослушные ноги идти вперед. А может быть, ее толкало вперед отчаяние. Далеко ли надо уйти, чтобы стать недосягаемой для пророчества? Она решила, что Лондон недостаточно удален. На какое-то время она должна скрыться за границей, хотя бы до тех пор, пока не поймет, что делать дальше. А в этом ей мог помочь только один человек.

Ив де Рошенкур. Француз когда-то назвал себя ее другом, сказал, что сделает все для того, чтобы помочь ей убежать от мужа.

Были ли это просто слова? Пустые обещания? Когда дошло до дела, стало ясно, что Медлин очень мало знает об Иве, человеке, которому решилась доверить будущее, свое и Анатоля.

Но разве у нее был выбор? Она больше не могла полагаться на Фитцледжа. Она опасалась, что совершила большую ошибку, рассказав ему о видении, явившемся ей в кристалле. Он согласился, что она должна расстаться с Анатолем, но сердце его явно разрывалось надвое, желая спасти молодого хозяина и при этом уберечь его от новой боли.

Теперь она поняла, что Фитцледж задерживал ее отъезд, надеясь на чудо, может быть, даже какое-то магическое заклинание, которое помогло бы им преодолеть ужасное пророчество сентледжского меча. Медлин и сама предавалась столь же беспочвенным и глупым мечтаниям долгими одинокими ночами, проведенными вдали от Анатоля, но все кончалось лишь новым приступом отчаяния и безутешными рыданиями.

Сегодня, пробудившись ото сна в мире, погруженном в туман, она поняла, что больше не в силах этого выносить. Она не могла встречать каждое утро в тумане, накатывающемся с моря, задыхаясь от страха, думая, что в этот день она, может быть, невольно погубит того, кого любит.

Медлин настояла, чтобы Фитцледж сообщил Анатолю о ее немедленном отъезде. Старик отправился выполнять поручение, сгорбившись под грузом печали. Глядя, как он уходит, она мучилась сомнениями. Медлин понимала, что старый честный священник не сможет и дальше обманывать Анатоля. Пока Анатоль верит, что она боится его, он не появится.