class="p">Ночью, возвратясь в гостиницу от Шаховских, капитан нашел на столе записку Лессара: "Доктор, вы неуловимы. То я в топографском корпусе, то вы — в земстве или академии. Завтра вам ехать в Гатчину, будете на приеме у государя в качестве переводчика Махтумкули-хана".

Студитский проснулся рано утром, но кареты уже стояли у подъезда гостиницы, а майор из Главного штаба ожидал его и Махтумкули в вестибюле.

Капитан быстро побрился, надел парадный мундир и отправился в соседний номер — поторопить хана. Махтумкули давно уже встал, но в дорогу еще не был готов. Он торопился, но получалось у него все очень медленно. Хан принялся жаловаться: почти всю ночь не спал, все время думал о государе. Капитан пошутил: "Ничего, в старости отоспишься: сейчас отдыхать некогда". Хан не понял шутки и усомнился: "Вах, доктор, доживу ли до старости?" — "Доживешь, если на прием к царю не опоздаешь!" Студитский вышел в коридор и стал ждать его там. Наконец Махтумкули надел парчовый халат, каракулевую папаху и выскочил в коридор.

Майор, поджидавший их, облегченно вздохнул:

— Господа, побыстрее в карету. Обручев с офицерами уже выехал.

Три с лишним часа ехали по мокрой после дождя дороге. Эскорт конных казаков скакал впереди кареты. Студитский сидел с майором напротив Махтумкули и думал: "Почему не поездом? Поездом быстрее. Вероятно, решили показать текинскому хану красоту окрестной природы?" Но Махтумкули вовсе не интересовался лесами и лужайками. Он был стеснен и удручен предстоящей встречей с русским царем, о котором ему постоянно твердили с самого детства. Он допускал мысль, что государь может ему напомнить об убитых солдатах под Геок-Тепе, и, думая об этом, судорожно вздыхал.

Гатчина поразила хана своим великолепием. Студитский тоже был здесь впервые, хотя и прожил много лет почти рядом. Сквозь голые ветви высоких деревьев всюду виднелись дворцы и дворцовые пристройки, парки, пруды. В полынье на оттаявшем царском пруду виднелись черные лебеди. Трехэтажный царский дворец с двумя пятигранными башнями охранялся усиленной стражей. И еще больше стояло жандармов у входа, в вестибюле и внутри дворца.

Прием текинского хана состоялся в пятом часу вечера, когда царствующие особы отдохнули после обеда. Гости, собравшиеся в церемониальном зале, среди которых были Обручев и закаспийский начальник генерал Комаров, долго прохаживались по залу, рассматривая картины в тяжелых рамах. Наконец заиграл оркестр, и Александр III, под руку с императрицей, вышел к гостям. Оба сразу обратили внимание на текинца: одежда его резко отличалась от других. Махтумкули, которого вежливо выставил вперед, навстречу царю, Обручев, припал на колено и склонил голову.

— Он так молод… Он совсем еще мальчик, — заметила тихонько императрица, рассматривая его в лорнет сверху.

— Поднимитесь, хан, — сказал царь. — Очень рад встрече. — Он подал руку гостю и прибавил: — Жалую вам майора! Генерал! — позвал тут же Обручева. — Оденьте хана в мундир, попрошу к столу.

Спустя час произносились тосты. Махтумкули, разгоряченный шампанским и ошалевший от блеска и роскоши, вел себя довольно непринужденно. Офицерский мундир с эполетами делал его более мужественным и красивым. Царь время от времени заговаривал с ним и вселял в молодого майора отвагу.

— Чем теперь займется майор Махтумкули? — спросил государь у Обручева.

— Есть виды, ваше величество, подарить ему земли Теджена. Мы собираемся переселить туда из Мерва одно небольшое туркменское племя. Сейчас ведутся работы по возведению плотины на реке. После завершения плотины можно будет оросить до двухсот гектаров залежных земель.

— А как смотрит на такой подарок сам майор Махтумкули? — спросил государь.

Студитский перевел ему смысл беседы и вопрос государя. Махтумкули растерянно посмотрел на царя, затем на императрицу и опять припал на колено.

— Государь! — заговорил он, умоляюще заглядывая ему в глаза. — Верни мне мой Ахал! Там умер мой отец и родственники, там мой кяриз!

Студитский перевел просьбу. Царь пожал плечами и спросил у Обручева:

— А почему, собственно, вы не хотите поселить хана на его родине?

— Ваше величество, — ответил Обручев, — мы готовы, но вы отдали земли Ахала майору Тыкме-сердару. Помните, в мае позапрошлого года вы принимали его здесь же?

— Ах, вот оно что! — ободрился и улыбнулся царь. — Оказывается, все дело во мне. Ну а что, господин генерал, для Тыкмы не нашлось бы другой земли? Может быть, его отправить на Теджен? Или, еще лучше, на старое пепелище? Я помню, он тогда нам говорил о том, что имеет свое родовое поместье.

— Как прикажете, ваше величество.

— Ну так, майор, я разрешаю вам вновь поселиться в Ахале и пользоваться своими угодьями. Но не забывайте о налогах и податях.

Махтумкули припал к царской руке. Государь, выждав несколько мгновений, отстранил хана и попросил сесть. Императрица, следившая за беседой, недоуменно улыбнулась и взглянула на самодовольного супруга:

— Друг мой, но кто же будет править в Мерве, если ты переселишь Махтумкули-хана?

— Комаров, вероятно, — отозвался государь и посмотрел на генерал-майора, начальника Закаспийской области. — Александр Виссарионович, поясните императрице, как будет управляться Мерв.

— Слушаюсь, выше величество, — привстал и энергично кивнул генерал. Улыбнувшись царице, очень вежливо пояснил: — Все неурядицы в Мерве происходят оттого, что им правят четыре хана и каждый до сего времени претендовал занять место главного. Вот мы и решили, ваше величество, поставить над четырьмя ханами одного русского начальника. Ханы его будут слушать и подчиняться только ему. И между собой ссориться перестанут.

Государыня удовлетворенно кивнула. Царь, напротив, ужаснулся:

— Милейший, но ведь нужны и войска?!

— Только небольшой гарнизон в Мерве, — сказал несколько растерянно Комаров и посмотрел на Обручева.

— Позвольте, ваше величество, я скажу несколько слов? — попросил начальник Главного штаба.

— Сделайте милость, — отозвался царь.

— Мервский округ решено образовать по примеру округа Ахалтекинского. Опыт доказывает разумность такой формы правления, — доложил Обручев. — Земли Мерва разделятся на четыре части, в каждой — свой хан. Все ханы будут получать содержание от вашего величества по особой ведомости. Что касается охраны границ округа, — население Мерва будет содержать на свой счет фараджиев, по двадцати пяти человек при начальнике округа от каждого участка. Не более пятидесяти джигитов будет содержать и каждый из четырех ханов.

— Все равно мало, генерал! — возразил государь. — Вы же сами докладывали о реальной угрозе английских агентов со стороны Персии!

— В случае военных действий введем на территорию Мервского округа регулярные войска.

— А кто такие фараджии? — спросила императрица.

— Мусульманские солдаты, ваше величество, — сказал Обручев.

— Хорошо, генерал, — удовлетворился наконец ответами государь и предупредил: — За англичанами следите особо.

— Стараемся, ваше величество.

Государь оглядел сидящих за столом господ, остановил взгляд на Махтумкули-хане и произнес тост во славу дружбы русского и туркменского народов.