Каммингс рассмеялся. По-настоящему рассмеялся.

— Вы блефуете, Хоукхерст. Все вы блефуете. Я вас знаю. Наблюдал за вами на протяжении многих лет. Вы не подвергнете позору такое количество людей ради меня одного. Вы никому не покажете этот дневник. — Его взгляд упал на стол.

Хоукер понял, что решающий момент настал.

Краем глаза он заметил, как Каммингс схватил со стола нож. Замахнулся. И нанес удар по руке, так соблазнительно лежавшей на столешнице.

Но Хоукер успел отдернуть ладонь. Он ударил Каммингса и выбил нож у него из руки.

Когда нож оказался у него, Хоукер резанул Каммингса по ладони. Длинная поверхностная рана тут же наполнилась кровью.

Правосудие свершилось. Хоукер уронил нож. Он был больше ему не нужен.

— Ублюдок!.. — Глаза Каммингса едва не выскочили из орбит, когда он опустил взгляд на рапу.

— Нужно быть осторожнее, сэр. — Римс тут же оказался рядом с Каммиигсом, прижимая носовой платок к ране, из которой медленно сочилась кровь. — Рана неглубокая. Через минуту кровь остановится.

— Выведите меня отсюда. — Каммингс оттолкнул Римса. Он, дрожа, смотрел на свою руку и вытирал сочащуюся из раны кровь. — Мне необходимо выбраться отсюда.

— Позвольте остановить кровотечение. — Римс окинул взглядом окруживших его людей, которые просто стояли и наблюдали за происходящим. — Черт возьми, да помогите же мне!

— Возьмите мой. — Хоукер достал из кармана платок встряхнул его и передал Римсу.

Каммингс попятился, прижимая к себе кровоточащую руку.

— Они видели. Все видели, что вы сделали.

— Они видели, что вы неосторожно обращались с холодным оружием.

— Вас повесят за это. Клянусь. Вас повесят, даже если это будет последнее, что я сделаю в этой жизни. — Каммингс оттолкнул от себя Римса. — Да отпусти же меня, идиот. Никто мне уже не поможет. Я отравлен. Отравлен. Он убил меня. — Бледный, точно смерть, Каммингс, спотыкаясь, побрел к двери. Но пройдет еще несколько часов прежде чем смерть настигнет его.

Хоукер нашел Жюстину в квартире над ее магазином. Томпсон указал на лестницу, ведущую на второй этаж и сказал, что мадемуазель уже ждет его.

На столе стояло около тридцати бутылочек из синего стекла, которые Сова чем-то наполняла. Она сидела в кресле, обитом алой парчой, подавшись немного вперед и засыпала в горлышко бутылок какой-то порошок. Хоукер некоторое время стоял и наблюдал за происходящим. Каждые пять минут Жюстина наклонялась к камину, брала чайник и наполняла бутылки горячей водой.

— Разве это не должен делать кто-то другой? Аптекарь например? — прервал молчание Хоукер.

— Помощь была бы очень кстати, но свои смеси я предпочитаю готовить сама. — Сова немного помолчала, а потом спросила: — Он умер?

— Прошлой ночью. Примерно в два часа. Я ждал возле его дома, чтобы убедиться.

— Он обвинил тебя?

— Я подкупил лакея, чтобы тот отдал мне письмо. Все, что он там понаписал, сочтут за бред умирающего человека.

На столе стояла ступка с зеленым порошком. Жюстина поставила ее к себе на колени и принялась активно работать пестиком.

— А мне его не жаль. Возможно, где-то и есть более мягкая и всепрощающая женщина. Но лично я испытала облегчение or того, что все позади.

Хоукер поставил стул рядом с Жюстиной и понюхал вещество в ступке.

— Были времена, когда я мог с наслаждением убить троих таких негодяев, как Каммингс, еще до завтрака. Но то, что произошло вчера, меня не порадовало. Я становлюсь мягче.

— Это не слишком заметно. Пожалуй, я поставлю эту склянку подальше от тебя.

— Яд?

— В последнее время мы слишком часто сталкивались с ядами. Нет, это очень хороший антисептик. Понюхав его, ты лишь примешься чихать без остановки. — Жюстина продолжала размалывать вещество в ступке. — Надеюсь, его жены не было рядом, когда это случилось.

— Она ушла от него несколько лет назад. — Хоукер замолчал, раздумывая, рассказать ли Жюстине остальное. Потом все же решил рассказать. — Перед смертью он промучился некоторое время. Но сыновья так и не пришли с ним проститься.

— И подобную смерть он уготовил мне. — Жюстина еле заметно повела плечами. — Он был очень жестоким человеком. Ты планировал его смерть с того самого момента, как яд попал в мою кровь. Поэтому ты не отмыл нож.

— Да. Именно поэтому.

Жюстина задумалась, и Хоукер принялся засыпать в бутылки уже подготовленные порции порошка. Он не слишком много просыпал мимо. Но Жюстина не сделала замечания.

— Он бы избежал правосудия?

— Мы не могли никому показать дневник. Я бы поговорил с Ливерпулом, и Каммингса уволили бы из разведки. Дойл обещал проследить, чтобы его так же исключили из всех клубов. Он был нрав, когда сказал, что ничего плохого с ним не произойдет. Что мы его не тронем.

— Но он умер. Стало быть, не так уж прав он оказался.

Хоукер снял с огня чайник и наполнил бутылки кипятком. Они с Жюстиной некоторое время молчали.

— Мне кажется, миру нужны такие люди, как мы с тобой, чтобы уничтожать зло, — произнесла наконец Сова. — И борцы со злом должны быть тоже не слишком хорошими людьми.

— Очень похоже на меня.

— Об этом я и подумала.

Жюстина продолжала размалывать в ступке порошок, а Хоукер встал со стула и принялся расхаживать по комнате. Здесь Жюстина хранила часть своей коллекции ножей. Индонезийский кинжал был очень красив, только вот метать его было крайне неудобно.

Так спокойно было находиться в этой гостиной и наблюдать за работой Совы. Несколько каштановых локонов выбились из прически и упали на ее лоб. Они были совсем прямыми и лишь немного завивались на концах. Жюстина отбрасывала их назад, а они продолжали падать на лоб. Даже ее волосы были чрезвычайно упрямыми.

Невозможно было выразить словами, как сильно Хоукер любил эту женщину. Казалось, он всю жизнь ждал момента, когда войдет в гостиную и увидит там Сову, занимающуюся чем-то чрезвычайно интересным.

В камине горел огонь, поэтому Хоукер опустился на коврик перед ним, положил голову на колени Жюстины и стал смотреть на языки пламени.

Спустя минуту его волос коснулась рука Жюстины.

— Я буду жить с тобой в твоем огромном особняке и вновь научусь быть леди. Я стану де Кабрийяк и уничтожу взглядом каждого, кто попытается выдвинуть обвинения. Я встряхну твой надменный особняк, точно старый коврик, чтобы в нем стало тепло и уютно.

— Забавно. Я ведь подумал, что мы будем жить здесь, над магазином. Да и до Микс-стрит отсюда недалеко.

— Главе британской разведывательной службы не пристало жить в такой скромной квартирке, как эта. Но мы можем приезжать сюда время от времени. — Жюстина вздохнула. — Я очень хочу выйти за тебя замуж Хоукер. Ведь я любила тебя на протяжении многих лет.