На пороге дома меня встретила Лиза с отчетом, дескать, господин Ларс почувствовал себя лучше и поэтому отбыл к себе на квартиру за чистой одеждой. Ушел, но помахал ручкой и обещал вернуться. Я сердито хмыкнула, намекая: я ему не указ, пусть делает то, что считает правильным, чай, не маленький уже. А горничная шустро перешла к другим насущным вопросам, сунув мне под нос недавно принесенную корреспонденцию: аккуратный гербовый конверт. Лиза даже положила его на поднос, порой ей удавалось воплотить в жизнь свое представление о правильном мире и правильной госпоже.

Я выгрузила из сумки заспанного Люса и прошла в свой кабинет. Решила отложить свежее письмо на потом, а для начала разобраться со скопившимися неоплаченными счетами. Обычно всеми подобными бумагами у нас занимается Мелина, но раз уж я дома и относительно свободна, то почему бы и не поработать? Все равно собирать я ничего не смогу, глаза очень быстро начинают уставать, да и руки еще чуть подрагивают. Сказываются последствия перенесенной болезни и бурные события последних дней.

Лиза медленно, важно, с невероятной грацией принесла чашку с горячим чаем и тарелку с булочкой.

– Спасибо большое, но я не голодна.

– Мелина сказала, тебе необходимо хоть немного поесть, чтобы отвары не повредили желудку. – Она аккуратно поставила тарелку передо мной и вышла.

– Спасибо. – Это я скорее двери благодарила, чем горничную.

Весело. Куда ни глянь, везде сказка. Вроде бы мой дом и мои слуги, но я постоянно ощущаю себя здесь как в гостях. Отвлеченным взглядом случайно окинула конверт и изумленно хмыкнула, до глубины души потрясенная безмерным нахальством его отправителя. Да как он посмел писать мне, особенно после всего того, что устроил? Жаль, я сразу не разглядела герб, украшающий обычный белый конверт и состоящий из нескольких замысловато переплетенных шипастых розовых бутонов. Цветов, в точности повторяющих узор на подошве его сапог!

Все еще не веря собственным глазам, я рефлекторно перешла на магическое видение и увидела – смерть… Конверт от Яноша оказался весь обсыпан ядовитым порошком, несущим смерть!

Я посмотрела повнимательнее и чуть от шока со стула не свалилась. Да, так и есть, он несет смерть. Белый, незаметный порошок, похожий на пыльцу. Сильнейший яд, убивающий мгновенно, при малейшем прикосновении. Похоже, на сей раз Янош решил не рисковать и не связываться с ненадежными, медленно действующими алкалоидами. Ах он мерзавец! У меня даже дыхание перехватило от негодования, а потом я вскочила из-за стола, сраженная страшным озарением:

«Лиза!» – первая моя мысль была о ней и своей привычке оставлять все самое вкусное и интересное на потом. Именно эта привычка и спасла меня от гибели. Ведь если бы я, не разобравшись сразу же, по приходу домой, схватила конверт, то сейчас уже медленно и уверенно двигалась бы по направлению к кладбищу. На похоронных дрогах!

«Лиза! – мысли бились в голове, метались, сплетались в клубок. – Она принесла конверт на подносе, чего раньше никогда не делала. Она почуяла присутствие отравы или сама замешана в очередном покушении на меня? Хм, надо узнать…» – Я позвонила в колокольчик, и горничная вошла так быстро, словно ожидала моего призыва, стоя под дверью.

– Что-то случилось? – спросила Лиза, глядя на меня невинным, преданным взглядом.

– Ты брала этот конверт руками? – поинтересовалась я, едва удерживаясь от того, чтобы не сорваться на крик.

– Нет, стояла около двери с подносом, когда позвонил мальчишка, он подал, и я сразу протянула поднос, – чуть удивленно и испуганно ответила Лиза.

«Ага, ты прямо целыми днями только тем и занимаешься, что стоишь с подносом возле входной двери!» – саркастично подумала я.

– Хорошо, а у мальчишки случайно варежек на руках не было или еще чего-то подобного?

«Почему он смог донести письмо и не умер? Яд действует практически моментально! Или сам посыпал уже на крыльце?» – вопросы роились, как мухи.

– Да, он был в перчатках, – через мгновение ответила Лиза.

– Замечательно, Мелина на кухне?

– Да. – Лиза начала волноваться.

Я поспешно подхватила поднос и галопом понеслась на кухню, забыв про слабость и усталость. Мелина что-то готовила, но, увидев меня, отвлеклась:

– Лара, ты в порядке? На тебе буквально лица нет…

– Мне принесли письмо, но оно все присыпано отравой, словно булочка – сахарной пудрой, – выпалила я. – Посмотри сама…

Кухарка охнула, осторожно подошла, протянула руку к конверту и сразу ее отдернула:

– Да, так и есть. Не могу распознать, что это такое конкретно, но сразу понимаю – смерть. Надеюсь, ты его не трогала?

– Нет, я ведь не синяя и не холодная перед тобой стою! – сердито буркнула я. – И Лиза тоже жива, она сразу с подносом ходила.

– Это хорошо, – тонко улыбнулась кухарка. – Я потом посмотрю, что это такое. Или тебе нужно срочно узнать, о чем там написано?

– Нет, не надо, – я убежденно тряхнула головой. – Там уж точно не извинения за раненого Ларса и выбитое окно в моей спальне.

– Значит, от него? – озаренно ахнула кухарка, хватаясь за пухлые щеки. – Ну и дела!

Я рассеянно кивнула и вышла из кухни, направляясь вниз, в свою мастерскую. Мне необходимо побыть одной, поразмыслить в тишине и уединении. Если я не пойму – что происходит вокруг меня, то точно сойду с ума, ибо события последних дней совершенно не укладываются в рамки здравого смысла. Вернее, даже не последних дней, а месяцев, – начавшись с визита Леонардо в ту злосчастную ночь…

Я толкнула дверь и вошла в мастерскую. Подняла руку, намереваясь щелкнуть пальцами и зажечь магический огонек. Внезапно я заметила некую неясную тень, мелькнувшую в полумраке комнаты, а затем ощутила сильный удар по голове, и… Перед глазами замелькали красные точки, ноги подогнулись, и я медленно опустилась на пол, погружаясь в небытие. Последней моей мыслью стало смешанное с удивлением воспоминание о том, что я точно запирала дверь мастерской, теперь почему-то оказавшуюся открытой…

Раньше я считала, будто судьба посылает нам ровно столько испытаний, сколько мы способны вынести. Бдительно контролирует поступки каждого из нас, поджидая того поворотного момента, когда ей придется отступить, извиниться и изменить правила игры, сказав: «Прости, дорогой, кажется, я перестаралась. Этого тебе уже не вынести!» Я утешала себя оной спасительной мыслью в самые трудные и опасные моменты своей жизни: очутившись в лапах похотливого церковника, в Лабиринте – сражаясь с беспощадными убийцами, получив в грудь арбалетный болт, умирая в подземелье замка Альба. Всегда, даже находясь на краю гибели, я не переставала верить в возможность спасения и в свою счастливую звезду. Но, увы, сегодня все изменилось, ибо ныне я убедилась в несправедливости сего утверждения и прочувствовала, как сильно заблуждалась в переоценке собственных сил. Сегодня я перестала верить в добро!

Я с болезненным стоном открыла глаза и облизала пересохшие губы. Перед глазами все плыло, а во рту ощущался сладковатый привкус крови и чего-то еще – терпкого, вязкого, непонятного, неприятно обволакивающего язык. Похоже, тот, кто меня ударил, не рассчитал приложенную силу, и я едва не отправилась на тот свет. Причем эта попытка разлучить меня с жизнью стала далеко не первой. И, полагаю, отнюдь не последней.