— А ты? Изменял? — рассерженно спросила Мэри.

— Погоди, не надо на него нападать. Речь сейчас обо мне.

Но меня никто уже не слушал.

— И ты не помнишь, чья была идея? — спросил Джейми у Блейка.

— Слушайте, — Блейк с хрустом сжал пальцы, — возможно, это была моя идея, но меня не за что винить, я надеялся, Люси так будет проще…

— А главное, проще будет тебе, — сказала мама.

— Мам, пожалуйста, — тихо попросила я. Мне было очень не по себе, оттого что все обернулось ровно так, как опасался Блейк.

— Значит, идея была твоя? — подытожил Райли.

— Думаю, да, — вздохнул Блейк.

— Продолжай, Люси, — кивнул мне Райли.

— Ну вот. В тот день, когда мы расстались и сказали вам всем, что это я ушла от него, мне было очень паршиво. Грустно, страшно и плохо. А на работу мне было не нужно идти — у меня был отгул. Мы с Блейком собирались в тот день поехать собирать клубнику… ну, в общем, не важно, к его племяннице. — Блейк печально кивнул. — Короче говоря, я выпила. И выпила довольно много.

— Ничего удивительного, — заметила Лиза, сердито посмотрев на Блейка.

— И мне позвонили с работы и сказали, что надо забрать клиента в аэропорту. Что я и сделала.

Мама потрясенно охнула.

— Кстати, отец об этом знает. Мы потому с ним тогда и поругались. И знаешь, Райли, все, что тебе говорил про меня Гэвин, чистая правда. Ну и уж до кучи — Гэвин не изменяет своей жене с мужиками. В общем, я в тот день потеряла работу, меня лишили прав, а рассказать об этом я никому не могла.

— Но почему? — спросила Мелани.

— Я пыталась, но… Шантель, ты помнишь?

Шантель растерянно пожала плечами.

— Я тебе позвонила и сказала, что давеча напилась в стельку, а ты ответила: «С чего бы?» Я сказала, что была расстроена, а ты возразила: «Какого черта ты расстроилась, раз сама ушла от него?»

Шантель всплеснула руками и чуть не расплакалась:

— Так значит, это я виновата?

— Нет, конечно нет. Но в тот момент я поняла, что попала в ловушку нашего вранья. И чем дальше, тем больше я в нем увязала. Я продала машину, стала ездить на велике. Мне очень нужна была работа, и я устроилась в «Мантику», но, чтобы меня туда взяли, пришлось соврать, что я знаю испанский. Казалось бы, ерунда. Но из-за этого я была вынуждена обратиться к Марисе. Мелани, прости. Я сняла крошечную студию, размером примерно с этот стол, но так этого стеснялась, что никого не могла туда пригласить. Ведь у всех вас все было хорошо, а моя жизнь пошла наперекосяк. И я заперлась в своем маленьком мирке, сидела там одна и нос боялась высунуть наружу. А в один прекрасный день моя Жизнь — вот он, сидит справа — связался со мной, мы начали общаться, и он сумел убедить меня, что пока я не скажу вам правду, мне не выкарабкаться. Такие дела. Мне очень стыдно, и я прошу у вас прощения. Блейк, извини, что втравила тебя во все это сегодня, но иначе было уже невозможно.

Он кивнул, и вроде бы он правда мне сочувствовал.

— Я ничего не знал. Мне жаль, что так вышло, Люси. Ей-богу, жаль. В тот момент мне действительно казалось, что так будет лучше.

— Для тебя, — сказала мама.

— Мам, перестань.

— Что-нибудь еще? Правдивое? — спросил меня Жизнь.

— Еще я ненавижу козий сыр.

Лиза громко ахнула.

— Да, я знаю, Лиза. Извини.

— Но я ж тебя пять раз спрашивала! — Она говорила о своей вечеринке, с которой я убежала раньше всех, потому что она безостановочно потчевала меня этим чертовым сыром. — Почему ты не сказала?!

Я думаю, всем за столом было ясно почему — она бы меня саму съела, признайся я тогда, что на дух не выношу ее драгоценный, полезный для здоровья козий сыр.

— Да, и еще одно. У меня есть кот. Уже два с половиной года. Его зовут Мистер Пэн, но он охотнее откликается на имя Джулия. Или Мэри.

Они смотрели на меня с немым изумлением, пытаясь переварить всю новую информацию.

— Словом, друзья мои, я по уши в дерьме. Какие будут мнения?

Адам возмущенно повернулся к Блейку и резко сказал:

— Значит, это ты ушел от Люси?

Я устало вздохнула и отодвинула тарелку с салатом — аппетит пропал.

— В чем дело? — Мелани сделала круглые глаза. — Ты врала, что любишь салат?

Мы обе хихикнули и погрузились в междусобойный разговорчик, пока все сладострастно осуждали Блейка — за то, в чем обвиняли меня три года кряду.

— Так, ладно. Давайте-ка вы все уйметесь, — наконец сказал Джейми, и все затихли. — Я это скажу, хоть тут и говорить не о чем. Думаю, что могу говорить за всех, или практически за всех, — он посмотрел на Эндрю, — потому как ясно, что тебе она никогда не нравилась, — все засмеялись, а бедняга Эндрю вновь залился краской, — Люси, дорогая, мне чрезвычайно странно, что ты не рассказала нам всего этого раньше. Наше мнение о тебе, поверь мне, не изменилось бы ни на йоту — мы как думали, что ты зараза, так и думали бы.

Все расхохотались.

— Нет, серьезно. Люси, мы твои друзья, и нам совершенно наплевать, где ты работаешь и где ты живешь. Ты нас знаешь и должна понимать, что эта хрень нас не волнует.

— Да, знаю. Но все же я столько врала вам. И мне было страшно вас потерять. Я боялась, что с патологической неврастеничкой никто не захочет иметь дело.

— Это веский довод, — задумчиво протянул Джейми. — Но мы его отметаем.

— Полностью присоединяюсь, — заявила Мелани.

Все завопили, что тоже присоединяются, и только Эндрю, Дженна и Блейк промолчали. Промолчал и Жизнь, который был полностью погружен в размышления: вероятно, обдумывал, как он опишет происходящее. Я встретилась с ним взглядом, и он подмигнул мне. И тогда — первый раз за два года одиннадцать месяцев и двадцать три дня — я впервые расслабилась.

— Так, секунду, — вклинился Райли, — я бы тоже хотел кое-что прояснить. Люси сказала мне, что у ее соседки есть ребенок-невидимка. Если это правда, то…

— … она не идет ни в какое сравнение с тем, что эта гадючка не любит козий сыр! — перебила его Лиза.

Тут уж все расхохотались от души. И, выдержав долгую-долгую паузу, наконец к ним присоединилась и Лиза.

Райли отвез маму в Глендалох. Она слишком много выпила за ужином и в итоге позвонила отцу. Он велел ей немедленно возвращаться домой: и потому, что соскучился, и потому, главным образом, что был возмущен — где это она болтается в таком виде, да к тому же в моем обществе. Мои друзья всячески убеждали меня продолжить вечер в честь дня рождения и торжества правды в клубе у Мелани, но я так устала, что мечтала лишь об одном — оказаться дома, в тишине и покое. Со своим котом и своей Жизнью. Когда я сказала об этом, Мелани откровенно возмутилась: «Ты даже в свой день рождения сбегаешь от нас!»