Женщины смотрели ему за спину, так сверкая глазами, словно жалели, что под рукой нет ножа поострее.

Мэт стремительно развернулся на каблуках, но увидел только Джуилина Сандара – вид у того был такой, будто он проглотил гнилую сливу.

— У них есть на то причина, – сказал он Мэту. – Я… я их предал. Но мне пришлось. – Это он говорил уже не Мэту, а женщинам, которые жгли его гневными взглядами. – Со мной говорила одна, та, у которой много косичек цвета меда… Вот я и… Я вынужден был так сделать…

Долго-долго все трое неотрывно смотрели на него.

— Лиандрин мастерица на всякие гнусные и подлые штучки, мастер Сандар, – наконец промолвила Найнив. – Наверное, не во всем виноваты вы один. Потом будем искать, кого за что корить и осуждать.

— Если с этим все прояснилось, – вмешался Мэт, – может, все– таки двинем отсюда?

Предмет беседы для него был ясен как темный лес в густом тумане, но больше всего ему хотелось отсюда убраться.

Три девушки неловко проковыляли за ним в коридор и остановились возле сидевшей на скамейке женщины. Она бешено завращала глазами, покосилась на бывших узниц и захныкала:

— Пожалуйста! Я вернусь к Свету. Поклянусь повиноваться вам! С Клятвенным Жезлом в руках поклянусь. Пожалуйста, не…

Мэт вздрогнул, когда Найнив вдруг шагнула назад и наотмашь ударила женщину кулаком, сбив ее со скамейки. Та так и осталась лежать, глаза ее закрылись, она лежала на боку, как оледеневшая, в той же позе, в какой сидела на скамейке.

— Пропало, – взволнованно произнесла Илэйн. Эгвейн наклонилась к потерявшей сознание женщине, порылась у нее в поясном кошеле и переложила оттуда что-то в свой. Что именно это было, Мэт не разглядел.

— Да! Чувство просто чудесное! Когда ты ее ударила, Найнив, в ней что-то изменилось. Не знаю точно что, но я это ощутила.

Илэйн кивнула:

— Я тоже это почувствовала.

— Как бы мне хотелось изменить в ней все, до самого конца, – мрачно заметила Найнив. Она обхватила ладонями голову Эгвейн; та вскинулась, привстала на цыпочки, глотая воздух. Когда Найнив отпустила девушку, чтобы возложить руки на Илэйн, синяки у Эгвейн исчезли. И ссадины Илэйн пропали так же быстро.

— Проклятье! Кровь и распроклятый пепел! – воскликнул Мэт. – С чего это ты ударила женщину, которая просто сидела тут? Она и пошевелиться-то не могла!

Все три женщины повернулись к своему спасителю I;

взглянули на него, а тот придушенно всхлипнул, потому что воздух вокруг него словно сгустился в вязкое желе. Юношу на добрых три фута приподняло над полом, сапоги болтались в воздухе. О, чтоб мне сгореть, это Сила! Вот тебе на! Я-то боялся, что проклятую Силу на мне начнут использовать Айз Седай. а получилось, что с этой Силой за меня взялись те проклятые женщины, которых я спасаю! Чтоб я сгорел!

— Ничего ты не понимаешь, Мэтрим Коутон, совсем ничего, – сказала Эгвейн с холодком в голосе.

— А пока не поймешь, – прибавила Найнив еще более суровым тоном, – предлагаю тебе держать свое мнение при себе.

Илэйн же ограничилась взглядом, который напомнил Мэту, как на него посматривала мать, отправляясь срезать прут подлиннее и погибче с намерением задать неслуху-сыну розог.

Не пойми почему он ухмыльнулся девушкам – такой улыбкой он обычно после хорошей порки тем самым прутом наделял матерь. Чтоб мне сгореть, но если им этакое по силам, то не понимаю, каким образом кому-то вообще удалось запереть их в камере!

— Одно я понимаю: я вытащил вас из какой-то передряги, из которой вам самим было не выбраться, а благодарности у вашей троицы как у проклятого сквалыги из Таренского Перевоза, которому больные зубы житья не дают!

— Ты прав, – сказала Найнив, и сапоги Мэта неожиданно впечатались в пол, да так, что у него зубы клацнули, едва не уполовинив язык. Но он вновь обрел способность двигаться. – Как ни больно мне это признавать, я скажу: ты прав.

Мэта так и подмывало ответить какой-нибудь колкостью, но он поборол искушение съязвить, хотя голос Найнив можно было счесть виноватым лишь с большой натяжкой.

— Ладно, но теперь-то мы можем уйти? Сандар полагает, что, пока там сражаются, мы с ним сумеем вывести вас через маленькую калитку у реки.

— Я еще не ухожу, Мэт, – сказала Найнив.

— Лично я хочу найти Лиандрин и спустить с нее шкуру, – проговорила Эгвейн. Судя по голосу, именно так, буквально, она и намеревалась поступить.

— А я бы, – поделилась своим желанием Илэйн, – лупила Джойю Байир до тех пор, пока она не заверещит, но, если попадется другая, особо горевать не стану.

— Вы что, оглохли? – зарычал Мэт. – Там сражение идет! Я пришел вас спасти, и я вас спасу!

Эгвейн, проходя мимо, ласково потрепала юношу по щеке. То же проделала Илэйн. Найнив только фыркнула. Мэт, раззявив рот, уставился им вслед.

— Почему ты ничего не сказал? – опомнившись, накинулся он на ловца воров.

— Я видел, к чему привели твои речи, – без всяких околичностей ответил Сандар. – Я же не дурак.

— Хорошо, но я не полезу в самую гущу битвы! – крикнул Мэт вслед женщинам. А те уже выходили через маленькую зарешеченную дверь. – Я ухожу, слышите?

Они даже не обернулись. Вот сунутся ненароком куда– нибудь, а их и убьют! Оглянуться не успеют, как мечом проткнут! Ворча себе под нос, Мэт закинул свой боевой посох на плечо и двинулся за девушками.

— А ты так и будешь тут стоять? – окликнул он ловца воров. – Не для того я столько одолел, чтоб теперь позволить им погибнуть!

Сандар нагнал Мэта в комнате с кнутами. Трех женщин здесь уже не оказалось, но у Мэта было чувство, что отыскать их будет нетрудно. Только примечай, где мужчины в воздухе висят! Проклятые женщины! Он ускорил шаг и дальше бежал легкой рысцой.

Перрин с мрачным видом шел по переходам Твердыни, настойчиво разыскивая хоть какой-то след Фэйли. Он вызволял ее еще дважды. Один раз – сокрушив железную клетку, очень смахивавшую на ту, в какой в Ремене держали айильца. Другой – взломав стальной сундук, на стенке которого был выгравирован сокол. В обоих случаях девушка растаяла в воздухе, едва произнеся его имя. У ноги Перрина, принюхиваясь, трусил Прыгун. Каким бы чувствительным ни был нос Перрина, чутье волка было еще острее – именно Прыгун привел к сундуку.

Перрин терялся в