– О-ох, избавьте меня от подобной клеветы. Можете не сомневаться, я улажу все дела с полицией. И если вы опубликуете что бы то ни было без соответствующей документации, вам обойдется это в копеечку, обещаю вам.

– Договорились. Документации у меня на данный момент предостаточно, но благодарю вас за предоставленные комментарии. Теперь у меня есть кое-что для трансляции в виде прямой речи.

После этого он положил трубку. Он положил трубку… Курт был в ярости.

О какой документации могла идти речь? Неужто сведения из картотеки Нёрвига действительно распространились настолько стремительно? Нужно будет устроить этому подонку Брандту веселую жизнь.

Он взял в руки засекреченный мобильный и набрал номер Касперсена.

– Что там с ночным посещением полицейского управления?

– Боюсь, ничего хорошего. Наш человек проник туда без проблем, однако, спустившись в подвал, был остановлен тем самым Хафез эль-Ассадом. По-видимому, он там ночует.

– Проклятие! Ты думаешь, он сторожит картотечные папки?

– Боюсь, что да.

– Касперсен, почему ты не позвонил и не сказал об этом мне?

– Я звонил. Утром – неоднократно. Не на тот номер, с какого ты звонишь мне сейчас, на другой.

– Я временно не пользуюсь своим айфоном. В целях безопасности.

– Но я звонил и на стационарный телефон.

Курт протянул руку и дотронулся до дисплея. Все верно. Перед разговором с Сёреном Брандтом зарегистрировано несколько пропущенных вызовов. С восьми утра Касперсен звонил практически каждые двадцать минут. Неужели он и правда так крепко заснул под боком у Беаты? И будет ли это их последний в жизни совместный сон?

Вад прервал разговор и посмотрел на Беату, задумавшись.

Уничтожить придется всех троих, иного выхода просто не было. Араба, Карла Мёрка и Сёрена Брандта. За Нэте Германсен он возьмется как-нибудь в другой раз – она не представляла собой настолько серьезную угрозу, как остальные.

Курт набрал номер Микаэля на засекреченном мобильном.

– Мы можем выследить Сёрена Брандта?

– Думаю, что да. В данный момент он находится на даче в Хёве, улица номер пять.

– Откуда нам это известно?

– Мы наблюдаем за ним ровно с того момента, когда он прервал генеральное собрание.

Курт улыбнулся. Впервые за день.

– Прекрасно, Микаэль, очень хорошо. А что насчет Карла Мёрка? Вы проверили его местонахождение?

– Проверили. Сейчас он подходит к парковке перед своим домом. Наш человек следит за ним. Отличный специалист, бывший сотрудник полицейской разведки. Но я до сих пор не знаю, где араб.

– Ну, об этом я могу тебе рассказать. Он находится в подвале полицейского управления. Так что поставь там человека на наблюдательный пункт у почтового офиса, пусть будет начеку, когда объект покинет здание. И еще, Микаэль…

– Да.

– Когда ночью дома у Карла Мёрка все заснут, должен произойти несчастный случай. Тебе ясно?

– Пожар?

– Да. Пускай начнется на кухне. Взрыв, много дыма. И скажи нашим людям, пусть позаботятся о том, чтобы скрыться незамеченными.

– Я, наверное, сам всем займусь.

– Хорошо. Продумай прикрытие получше и побыстрее уходи оттуда.

– Непременно. А что с Сёреном Брандтом?

– На него натрави своих собак прямо сейчас.

Ноябрь 2010 года

Карл проснулся от того, что кто-то его основательно тормошил.

Приоткрыв глаза, он обнаружил склонившуюся над ним расплывающуюся фигуру. Собираясь подняться с кровати, он ощутил головокружение и вдруг непонятным образом оказался на полу рядом с постелью. Вокруг явно творилась какая-то галиматья.

Затем Мёрк с удивлением услышал свист ветра, доносившийся из распахнутого окна, и почувствовал запах газа.

– Я разбудил Йеспера, – крикнул кто-то в коридоре. – Его рвет, что мне делать?

– Поверни парня на бок. Ты открыл окно? – прокричал в ответ черноволосый мужчина, стоявший рядом с Карлом.

Полицейский ощутил несколько пощечин.

– Карл, постарайся посмотреть на меня. Сфокусируй на мне свой взгляд, понимаешь? Ты в порядке?

Тот кивнул, совсем не уверенный в этом.

– Ты должен спуститься вниз. Здесь все еще слишком много газа. Ты можешь сам идти?

Он медленно поднялся на ноги, шатаясь вышел в коридор и взглянул на лестницу, представшую перед ним длинным, бесконечным склоном. Лишь когда Карл оказался на стуле рядом с открытой дверью в сад, контуры и формы постепенно стали проясняться и обретать смысл.

Он уставился на возлюбленного Мортена, стоявшего рядом.

– Черт возьми, – прогнусавил Карл. – Ты еще тут? Ты что, переехал ко мне?

– Думаю, мы все должны порадоваться этому, – сухо прозвучало с постели Харди.

Мёрк обратил туповатый взгляд в сторону кровати.

– Что тут произошло?

На лестнице раздался грохот, и Мортен втащил в комнату Йеспера, который выглядел значительно хуже, чем когда вернулся домой после двухнедельного нон-стопа на острове Кос.

Мика показал на кухню.

– Кто-то проник в дом с весьма дурными намерениями.

Карл с трудом поднялся и прошел в кухню.

Он сразу заметил на полу большой газовый баллон, из новых, пластиковых. Такого у него не было, ибо старые добрые баллоны, стоявшие в саду рядом с барбекю, никогда его не подводили. И почему вдруг к контроллеру одного из них подсоединен кусок шланга?

– Откуда все это взялось? – поинтересовался Мёрк.

Он все еще не оправился от ошеломления, а потому не в состоянии был вспомнить имя парня, стоявшего рядом.

– Этих предметов тут не было около двух часов ночи, когда я решил проверить состояние Харди, – ответил тот.

– Харди?

– Да, он сильно отреагировал на вчерашнее лечение. Потливость, головная боль… Хороший знак, что он настолько чувствителен к моей стимуляции. Благодаря ему мы все остались живы.

– Нет, Мика, жизнь нам спас ты, – крикнул с постели больной.

А, точно, вот как его зовут. Мика.

– Объясни-ка, – сказал Карл, бездумно повинуясь инстинкту полицейского.

– Я проведывал Харди каждые два часа со вчерашнего вечера. И рассчитывал продолжать свои наблюдения в течение суток или двух, чтобы точно установить, что с ним происходит. Полчаса назад у меня зазвонил будильник, я проснулся и почувствовал запах газа, что показалось мне довольно странно для подвала, а поднявшись на первый этаж, я чуть не потерял сознание. Я перекрыл баллон, открыл окна, а потом обнаружил, что на плите стоит кастрюля, а из нее валит дым. Заглянув туда, я увидел, что она совершенно сухая, если не считать капли оливкового масла на самом дне, а сверху лежит подгоревший рулон бумажных полотенец. То есть бумага-то и чадила.