– Джосс?

– Что?

– Тут… кое-что странное.

Он поднялся до середины лестницы.

– Что там?

– Это вещи моей сестры, Филли.

– О! Неужели?

– Тебе не кажется это странным? Как ее вещи попали сюда? На мой чердак? Или, раз уж на то пошло, на твой чердак?

– Или, раз уж на то пошло, на чердак Майкла, – угрюмо проговорил он.

– Что?

– Ничего. Понятия не имею, Рози. – Он направился было вниз.

– Нет, имеешь! – вдруг воскликнула я. Он замер на лестнице. – Что значит «чердак Майкла»? Что происходит, Джосс?

Он медленно поднялся по ступенькам, пока его лицо не оказалось вровень с моим.

– Ах да. Я и забыл, что ты, пожалуй, единственный человек в Пеннингтоне, которому неизвестно об изменах твоей сестры.

– Об изменах моей… Господи, не неси чепуху! Каких изменах, с кем?

– С Майклом Филберном, разумеется.

– С Майклом? – У меня отвисла челюсть. – Это неправда!

– Может, теперь уже нет, но уверяю тебя, это было. С нашим с тобой общим другом, Хитрецом Мики. И, если честно, как бы я ни любил Элис, именно по этой причине мне хотелось, чтобы Филберны съехали отсюда. Поэтому я и обрадовался, что ты у меня поселилась. Я испытал огромное облегчение, когда наконец прекратились эти ночные оргии и его постельные упражнения с твоей сестрицей. И бедняжку Элис было жалко.

– Нет! Филли! Господи, я просто не могу поверить! Филли – и Майкл, только не это!

– Уму непостижимо, да? Но если задуматься, все сложилось очень удобно. Он приезжал в середине недели по делам, Элис жила в городе, а твоя сестра – в соседней деревне. О да, у них были регулярные свидания по средам. В деревне ходят слухи, что ее бедный олух муж – Майлз, не так ли?

– Да, – прошептала я.

– Что он думал, будто она ходит на вечерние художественные курсы. – Он тихо рассмеялся. – Не иначе как изучает живую натуру.

– Да, точно, – медленно пробормотала я. – Она действительно ходила на курсы по средам. В местный…

– Дерьмо собачье! Ни на какие курсы она не ходила, Рози! Не считая курсов обнаженной натуры по средам с участием Майкла Филберна!

Я качала головой, онемев от шока. Филли, не кто-нибудь, а Филли!

– Значит, – тихо спросила я Джосса, уже поверив ему, – все об этом знали?

– Тебе лучше меня известно, что значит жить в английской деревне, Рози. Задницу нельзя почесать, чтобы об этом тут же не начали судачить. Я-то знал, потому что все это происходило на моем заднем дворе, прямо под окном. Они-то думали, что им удается хранить тайну и действовать тихо: возвращались поздно, наверняка после ужина в Челтенхэме; она на пассажирском сиденье, пригнув голову в шляпе и темных очках – только летом, разумеется, зимой и так ничего не было видно. И примерно через час уходила в той же маскировке. Но у меня нет расписания, и, когда они приезжали или уезжали, я обычно был еще в студии, стоял у окна. По ним часы можно было сверять. Ага, Филли и Майкл приехали: значит, сегодня среда, десять вечера. Ага, Филли и Майкл уехали: значит, уже полдвенадцатого, и он оттрахал ее до потери сознания.

– Молчи! – Я закрыла уши руками. – Я не могу даже думать об этом!

– Я столько раз ее видел, что в тот день, когда она появилась вместе с тобой у меня на пороге и спросила, сдается ли коттедж, я сразу ее узнал.

– Я помню, как ты на нее пялился, – медленно проговорила я. – Я подумала, что она просто тебе понравилась: она всегда всем нравится.

– Наверняка, девушка она видная, но не в моем вкусе. Нет, я просто поразился ее наглости. По мне, так это уж слишком: спрашивать об аренде коттеджа, в котором она уже пару лет испытывает на прочность диванные пружины.

– Уже пару лет… – Я в ужасе смолкла. – Но почему, бога ради, почему?

– Почему люди изменяют? Чтобы испытать волнение, опасность, вспрыск адреналина в их никчемной, посредственной жизни.

– Да, но жизнь Филли вовсе не никчемная и не посредственная! У нее есть все! Красивый особняк, любящий муж, трое чудесных детей, куча денег – и из всех мужчин она выбрала Майкла? Этого самодовольного, напыщенного червяка? Господи, я-то думала, она презирает Филбернов!

– Всего лишь одну из Филбернов. Ту, что замужем за ее любовником.

Я ахнула. Ну разумеется. Внезапно все стало на свои места. Теперь я поняла, чем объясняются ее неожиданные нападки на Элис, ядовитые замечания в адрес ее богемности, подушек на полу, коричневого риса. Она ревновала ее к Майклу.

– А потом он попытался провернуть то же самое со мной, – с горечью вспомнила я.

– Может, решил, что это у вас семейное?

Он сказал это в шутку, но я была не в настроении шутить.

– Извини, – торопливо проговорил он, увидев выражение моего лица, – я пошутил.

Я не обратила внимания, потому что вдруг вспомнила кое-что, что сказал Майкл той страшной ночью. Что все мы одинаковые. Может, он говорил более конкретно, чем подумалось мне? Может, Филли его отвергла? Наконец вышвырнула его вон? И он набросился на меня, решив вкусить знакомой кровушки? Может, потому он вел себя так агрессивно? Ему не терпелось добиться своего, а возможно, и отомстить? Я так погрузилась в собственные мысли, что не расслышала, как Джосс мне свистит. Лишь когда он шепотом ругнулся, я подняла голову. Он листал одну из книг.

– Что там у тебя?

– Будь я проклят, как говорят в наших краях.

– Что это?

– Так-так. Здесь у нас опус под названием «Настольная книга миколога». – Он протянул мне книгу. – А эта красивая книжка, – он протянул еще одну, – носит название «Заядлый грибник». И знаешь, чьи это книги?

– Чьи?

Он открыл первую страницу.

– Некой Филиппы Джейн Кэвендиш.

– На что ты намекаешь, Джосс?

– Тебе не кажется это странным? Не одна, а целых две – нет, подожди-ка, целых три зачитанных до дыр томика по малоизвестной науке микологии. Сама посуди, много ли трудов по микологии найдется в твоей коллекции?

– Один-два, – обиженно проговорила я.

– Да, но ты повар. А твоя сестра – бывший анестезиолог, ныне домохозяйка. По-моему, это как-то подозрительно.

– Под словами «как-то подозрительно» ты подразумеваешь, что она убила моего мужа? – спросила я, выдержав долгую паузу.

– Думаешь, это возможно?

– Конечно нет, черт возьми! – взорвалась я. – Моя сестра Филли? Она и мухи не обидит! Причем в буквальном смысле! Да у нее в детстве в спичечном коробке была скорая помощь для муравьев и пауков, которые забрели к нам на кухню! Она выносила их на улицу, чтобы мы на них не наступили! Это невозможно, она врач, Джосс, а не убийца!