Лод промолчал. Я же мрачно подумала, что догадываюсь о причинах необычной забывчивости Повелителя. Посмотрела на Алью, пытаясь понять, что так возмутило его сестру.

И поняла.

Дроу держал деревянный клинок за то место, где у настоящего располагалось бы лезвие. Опирался на него, как на посох, хотя реальный меч уже проткнул бы ему ладонь насквозь. И вряд ли мастер меча в твёрдой памяти мог обращаться с оружием так — даже с его муляжом.

Надо сказать, Алья действительно выглядел… странно. Устало, что ли? И без тени привычного высокомерия. На свою зазеркальную копию он смотрел так, будто разглядывал незнакомца: задумчиво, пристально, оценивающе.

Как будто…

Да нет, не может быть. С чего ему жалеть о сделанном, если это был не первый и, думаю, не последний раз?

— Порой хочется снова стать ребёнком. — Алья наконец перевёл взгляд на сестру. Посмотрел на Лода, затем на меня. Я торопливо поклонилась — и даже удостоилась в ответ едва заметного кивка.

Не сказать, что мне доставляло удовольствие кланяться тому, чьи привычки вызывали у меня лютое неодобрение. Я даже не знала, на каком нахожусь положении. Как когда-то справедливо заметила Морти, я не одна из их подданных. Если подумать, я далеко не всегда кланялась при появлении Альи — и вроде до сих пор жива.

Но лучше соблюдать этикет. По крайней мере, пока не получу официальное разрешение этого не делать.

Такое же, какое уже получила от принцессы.

— Начнём. — Алья вернул деревянный меч на стойку, чтобы взять настоящий.

— Один на один? — предложила Морти, когда брат вооружился. — Для начала.

— Да.

И Алья, к моему огромному удивлению, растворился в воздухе.

В следующее мгновение я поняла, что в данном случае говорить «один на один» было не совсем корректно: на месте одного исчезнувшего дроу возникли пятеро. Пять точных копий Альи — от снежной макушки до мысков сапог, — и все они бросились на Морти.

То, что происходило дальше, осталось для меня набором отрывочных кадров. Вот Морти стоит на месте — а потом она уже позади одного из противников, и мечи поют, столкнувшись в воздухе, необычно звонко и высоко. Миг — и принцессу окружают копии Альи, но вдруг одна из них исчезает, а Морти уже за спиной у другой. Ещё миг — и вместо четырёх принцев остаётся один-единственный, а девушка порхает вокруг него. Взгляд не различает ни лица, ни очертаний, ни движений — лишь мелькающую чёрно-синюю тень, и клинки, сталкиваясь, колокольчиками отбивают какой-то чечёточный ритм…

— Что это за оружие?

— Твёфалдур, — услужливо пояснил Лод, отступая к дальней стене зала вместе со мной. — Изобретение дроу. Наверху его почти не используют, и даже здесь многие предпочитают обычные клинки с одним лезвием. В вашем мире есть похожее?

— Есть, но только в фантазиях некоторых… фантазёров. Люди таким скорее руки себе отсекут, чем смогут нормально сражаться, — потеряв всякую надежду уследить за ходом схватки двух дроу, я перевела взгляд на колдуна. — Как Алья сделал свои копии?

— Боевой Дар Морти — ускорение. Дар Альи — иллюзии. Правда, против Морти они не особо помогают. — Лод усмехнулся. — Она почти всегда понимает, кто настоящий.

— Как?

— Он же её брат. Она всегда и везде его узнает.

— И что, Алья может сотворить сколько угодно иллюзий?

— Теоретически. И каждая не менее смертоносна, чем оригинал, а исчезают они лишь от сильных повреждений — например, если им снести голову. Но каждую иллюзию приходится контролировать. Это, как ты понимаешь, довольно сложно.

Ещё бы, быть разумом в нескольких телах сразу! Видимо, потому Алья в итоге и решил снова «слиться» — тут бы за одним собой уследить, чтобы все удары отбить…

Я поморщилась, вдруг осознав, что голова заболела сильнее. Видимо, от сумасшедшей дроби клинков, раздражавшей слух.

— На самом деле он очень хорош, — продолжал колдун. — Алья. Дроу с иллюзиями встречаются так же редко, как дроу с ускорением, и сейчас Алья единственный, кто ими владеет… но за всю историю никто не мог контролировать больше семи иллюзий сразу. И кроме сестры, под горами Алье никто не может противостоять.

— А какой Дар был у Тэйранта?

Я следила за отражением битвы в зеркале, где синяя тень плясала вокруг трёх одинаковых дроу. Алья снова прибег к помощи своих копий.

— Что, видение Акке тебе этого не раскрыло?

Ну да. Было бы странно, если б иллюранди ему не рассказал.

— Этого — нет. Зато раскрыло много чего другого, избавив от необходимости мучить тебя вопросами. — Я покосилась на колдуна. — Так какой Дар был у него?

— Высасывать жизнь из противника. Грубо говоря, поглощать чужой роборэ. Позволяет сражаться без устали и мгновенно залечивать мелкие ранения. Серьёзные раны — тоже, но тогда нужно больше роборэ и больше времени.

— Вампирик,[35]в общем, — пробормотала я. — Да уж, неприятная штука.

Звон твёфалдуров неприятно отдавался в висках, треклятая мигрень набирала обороты. Быстро она сегодня… хоть возвращайся в башню да спать ложись, пока не слишком поздно.

Нет уж. Только не туда, в опротивевшие стены, насмехавшиеся над моей мнимой свободой. Потерплю. Ещё неизвестно, когда мне в следующий раз предоставят возможность прогулки.

Стальная песнь вдруг затихла.

А потом я увидела, как на пол летит чей-то клинок — и танец с мечами, недоступный зрению простых смертных, оборвался.

Повелитель дроу и его сестра замерли. Алья — с пустыми руками, Морти — прижав к его шее одно из двух лезвий своего меча.

— Почти достал, — мрачно заметил принц.

— Почти, — с улыбкой подтвердила принцесса.

Они даже не запыхались. Нелюди, что с них взять.

— И как тебе? Думаю, такое в вашем мире нечасто увидишь.

Я не сразу поняла, что весёлый вопрос Морти обращён ко мне.

— Если честно, с вашей скоростью я и сейчас мало что увидела, — осторожно призналась я, — но соглашусь.

Принцесса засмеялась, и даже Алья усмехнулся. Похоже, я заметно эволюционировала в его глазах: от «новой зверушки» Лода до существа, чьи слова даже могут показаться забавными.

— Ну что, Лод? — Морти, лукаво щурясь, поманила колдуна пальцем. — Учти, у нас гости. Представление должно быть зрелищным.

— Это намёк, что я должен тебя щадить? — Лод вышел в центр зала, по пути разминая пальцы.

— Даже не думала об этом.

Однако большие и очень честные глаза принцессы наводили на мысли об обратном.