– Это то самое место, о котором рассказывал Роман, – сообщил он.

Юлька с любопытством осматривалась.

– А мы тогда сюда не добрались, – сказала она. – В аналогичном туннеле я была. Теперь я уже ориентируюсь. Мы тогда подъехали с противоположной стороны ко рву, в который выходят все эти туннели.

– Потерны. Они называются потерны, – поправил ее Глеб.

– Ну хорошо, потерны, – послушно повторила Юлька.

Они въехали по пологому подъему, люнету, прямо на вершину вала, но, проехав метров десять по гребню, остановились – помешало дерево. Вслед за Глебом Юлька выбралась из автомобиля. Падающее на горизонт красное солнце в последний раз озолотило все вокруг. Смешение трех цветов: зелени июльской травы на крутом склоне вала, багряных тонов опускающегося солнечного диска и его золотых лучей, цепляющихся за растительность, создало чрезвычайно живописную картину, заставив от восхищения трепетать их сердца. Глеб, сориентировавшись по солнцу и указав на квадратную площадку, на которой они находились, сказал:

– Здесь раньше располагался Западный бастион Лысогорского форта. Казни преступников проводились именно здесь. Виселица, на которой была казнена Аника Мозенз, находилась где-то рядом, возможно, именно там, где мы стоим. – Он настороженно взглянул на девушку, словно она могла вспомнить нечто подобное.

– Видно, фантазии Романа тебя уже достали, раз ты можешь при такой красоте окружающей природы вспоминать о них, – рассмеялась Юлька. – Даже если это и так, между теми событиями и нами лежит временнáя пропасть, и эту пропасть не перейти, да и зачем, даже если это возможно?

– Ты права, и в самом деле, нет необходимости в создании моста между краями этой пропасти, – обрадовался Глеб. – И даже если кому-то удалось бросить взгляд на противоположный ее край, зачем переносить эхо тех событий в эту жизнь? Знаешь, Юлька, может, ты даже не догадываешься об этом, но ты – большая умница!

– Я не только это знаю, но и кричу об этом на каждом углу. – С деланной скромность Юлька опустила глаза, а потом внезапно прокричала во весь голос: – Я большая умница!

Глеб вздрогнул и чуть было не потерял равновесие от неожиданности, стоя на краю крутого склона, но она его поддержала.

– Служба помощи в самых чрезвычайных ситуациях жизни, распишитесь в получении услуги! – деловито произнесла она и сделала вид, словно ищет квитанцию.

Выглядела она при этом очень соблазнительно, так что Глеб мгновенно неловко обхватил ее обеими руками и поцеловал в губы. Она не ответила, а лишь прикрыла глаза и попросила:

– А теперь в глазики. В один, так, и в другой, желательно и ушки не забыть.

Глеб распалился и начал ее жадно целовать, чувствуя через тонкую ткань ее покорное горячее тело. Теперь она отвечала на его поцелуи, губы у нее были очень мягкие, податливые и чуть солоноватые.

– У тебя губы соленые, – сказал Глеб, на мгновение оторвавшись от них, чтобы вдохнуть воздуха.

– Да, это бывает, – согласилась она. – Потому что я плачу.

И только тут он заметил, как из уголков ее полузакрытых глаз вытекают небольшие прозрачные слезинки и скатываются по щекам.

– А почему ты плачешь? – тихо спросил Глеб, осторожно целуя глазик, из которого только что скатилась слеза.

– Потому что мне так хорошо, как еще никогда не было, – так же тихо ответила она.

Глеб крепко прижал к себе девушку, словно хотел слиться с ней в одно невиданное существо, у которого два сердца, бьющихся в такт. Он мог стоять так вечно, в груди у него будто что-то разрывалось; хотелось одновременно кричать и смеяться, а больше всего – сделать что-то хорошее для стоя´щего рядом человека.

– Хочешь, я повешу на небе луну? – спросил он.

– Лгунишка, она сама вскоре взойдет! – со смехом сказала она.

– Неправда. Ее не будет на звездном небосклоне, если я ее туда не повешу, – заявил он. – Поверь мне.

– Я тебе верю. Пожалуйста, сделай это поскорее, это ее время, – попросила она.

Начинало смеркаться, и, как он и пообещал, высоко в небе повисла серебряная луна. Они поспешили к автомобилю, держась за руки, словно дети.

Но всегда послушный автомобиль вдруг не захотел заводиться, а сумерки быстро сгущались. Глеб достал переноску, чтобы осмотреть внутренности автомобиля; двигатель чихал, кашлял, но упрямо не заводился. Свечи, аккумулятор – все было в порядке, и бензин тоже никуда не исчез. Юлька вдруг вспомнила ту ночь, когда была здесь с братом, который казался тогда чужим, и его другом, вспомнила, как они встретили уродца, напугавшего их. Она обошла вокруг автомобиля, пока Глеб копошился под капотом.

– Есть! – произнесла она торжествующе, подняв в руке грязную тряпку, которую извлекла из выхлопной трубы.

Автомобиль сразу завелся.

– Здесь, кроме нас, кто-то был, это чьи-то дурацкие шутки! – сказала она, как ни странно не чувствуя страха.

– Давай, садись, и поехали, – скомандовал он встревоженно. Очарование вечера было испорчено чьей-то идиотской выходкой. – Надеюсь, что это и в самом деле только шутка, – тихо пробормотал Глеб, так, чтобы девушка не услышала.

По травяному ковру он вел машину осторожно, в тоскливом предчувствии каких-то неприятностей.

Они выехали на бетонку и повернули к шлагбауму, но не проехали и ста метров, как дорогу им перегородили несколько лежащих стволов деревьев. За ними виднелись фигуры в темных балахонах. Неожиданно темнота отступила из-за света зажженных факелов, которые кольцом окружили автомобиль. Юльке стало очень страшно, ее начала бить мелкая дрожь.

– Дурацкая иллюминация, – сквозь зубы буркнул Глеб.

– Что им нужно? – дрожащим голосом спросила Юлька.

– Я думаю, у нас еще будет возможность это узнать, – хмуро ответил Глеб. – А пока они хотят, чтобы мы повернули направо. Смотри, вон ряженое чудо факелом указывает направление.

– Что ты думаешь делать? – Юлька стала сильнее дрожать, она еле сдерживалась, чтобы не зацокать зубами.

– Думаю, надо подчиниться. Иных вариантов пока не вижу, – и он свернул на едва заметную тропинку, уходящую в лесную чащу.

– Ты думаешь, мы правильно делаем? – спросила Юлька, но Глеб только молча пожал плечами, словно отвечая: «Кто его знает».

Сквозь боковые окна в густой темноте ничего не было видно, и, к своему удивлению, Юлька успокоилась. Возможно, оттого, что рядом с ней сидел человек, которому она полностью доверяла, несмотря на то, что не так давно его узнала. Вскоре свет фар вырвал из темноты бревно, перегораживающее дорогу, за которым виднелась большая лесная поляна.

Темная фигура с факелом жестом предложила им выйти из автомобиля.

– Делать нечего, – сказала Юлька, тем самым разрешив сомнения Глеба.

Они вышли из автомобиля и двинулись к центру поляны, где развлекались гимнастическими упражнениями с десяток фигур в длинных балахонах. Когда Глеб с Юлькой подошли к ним, раздался звон колокола и вокруг них образовалось кольцо. Затем кольцо разорвалось и они увидели деревянное кресло, на котором восседала девушка с ярко-алыми губами и ниспадающими на плечи черными как смоль волосами. На ней был такой же балахон, что и на окружающих ее юношах и девушках. При виде ее Глеб даже присвистнул от удивления.