Строки старые, но от них веет свежестью нынешних тревожных дней. Кажется, Булгаков писал не о Киеве 1918 года, перепуганном Скоропадским, бежавшим со своими германскими покровителями, а о том, что произойдет в столице Украины, быть может, уже очень скоро.

И возможно, через столетие с лишним немцы снова придут на выручку представителям ошеломленной и растерянной украинской власти…

Вот еще одна «современная» цитата из «Белой гвардии»: «Город — Городом, в нем и полиция — варта, и министерство, и даже войско, и газеты различных наименований, а вот что делается кругом, в той настоящей Украине, которая по величине больше Франции, в которой десятки миллионов людей, этого не знал никто. Не знали, ничего не знали, не только о местах отдаленных, но даже, — смешно сказать, — о деревнях, расположенных в пятидесяти верстах от самого Города».

…В начале 20‑х годов Булгаков переехал в Москву. Не это ли его главное «преступление» в глазах жовто-блакитных патриотов? Но так сложилась жизнь, и никакой его вины нет. Что же до Киева, то писатель запомнил его на всю жизнь и считал самым красивым на свете. Лучшее место в мире, по мнению писателя, — Владимирская горка. А самая фантастическая на земле улица — Малоподвальная (в «Белой Гвардии» она Малопровальная).

Ропщут на Булгакова за то, что он сравнивает жителей столиц России и Украины. Вот фрагмент очерка «Киев-город», написанного в 1923 году: «Москвичи — зубастые, напористые, летающие, спешащие, американизированные. Киевляне — тихие, медленные и без всякой американизации. Но американской складки людей любят».

Нет, все-таки москвичи стали другие — ведь почти сто лет прошло. А в Киеве я давно не был, не знаю…

Недоброжелатели Булгакова гневаются, потому что видят себя в карикатурных Швондерах-Шариковых — глупых, напыщенных, презирающих умное и разумное. Они способны только запрещать и делить. И — переименовывать. Украина сейчас — большая «нехорошая» квартира со Швондерами-Шариковыми, число которых множится день ото дня. Впрочем, добрый Михаил Афанасьевич на таких людей не обижался. Говорил: «Злых людей нет на свете, есть только люди несчастливые».

Напоследок — еще одна цитата из очерка «Киев-город»:

«Город прекрасный, город счастливый. Над разлившимся Днепром, весь в зелени каштанов, весь в солнечных пятнах. Сейчас в нем великая усталость после страшных громыхавших лет. Покой. Но трепет новой жизни я слышу. Его отстроят, опять закипят его улицы, и станет над рекой, которую Гоголь любил, опять царственный город».

Таким видел родной Киев Булгаков. Таким, надеемся, он станет.

«Давно не бывал я в Донбассе…»

Что значит Донбасс для русского сердца

Станислав Минаков, 16.03.2022

Мы писали и говорили, а то и кричали — еще во время Русской весны 2014‑го: Юго-Восток никогда не примет украинского (а равно никакого иного) нацизма и всегда будет сопротивляться диктату Запада Украины. Ядром, центром кристаллизации пробуждающейся Новороссии стали крупные города Донбасса — Луганск и Донецк.

Сказано точно: «Половина Донбасса — это земли войска Донского (кто не знает — Кальмиус протекает через центр Донецка, а граница была по Кальмиусу). …Донецк возник как имперский авангард угля и стали, держал на плечах Империю и стал слишком велик и неудобен для хуторской страны, потому и восстал. Сегодня он истекает кровью, но не умрет. И не потому, что Империя слишком много ему должна, а потому, что Империя без него умрет».

Помним и о Донецко-Криворожской республике, которая существовала автономно (хотя и недолго, со столицей в Харькове) в революционные времена, а потом, как промышенно развитый пролетарский район, была большевиками «прилеплена» к аграрной Малороссии в качестве локомотива. Следует помнить, что даже в местных газетах ДКР, читай Новороссии, в 1918 г. не встречалось местного самоопределения как «украинцев» или «малороссов». Харьковцы и луганцы считали себя русскими людьми, великороссами, и это подтверждают и газеты, выходившие до октябрьского переворота. Малороссы (тоже часть русского народа) — жили по соседству — в направлении Киева.

Следует вспомнить также, что Донецкий угольный бассейн был открыт в 1721 г. в районе нынешнего города Лисичанска Г.Г. Капустиным. А 7 декабря 1722 г. император Петр I издал указ «О приискании на Дону и в Воронежской губернии каменного угля и руд». Промышленное освоение региона началось с конца XIX века.

Открытие залежей угля и железной руды в Донбассе сформировало основу экономики этого региона, а цепь новых черноморских портов связала его с миром. Но до того момента, пока ленинские большевики волевым порядком не передали всю Новороссию (не только Донбасс, но и Херсон, Николаев, Одессу, а потом и Крым!) в состав УССР.

* * *

Донбасс давно и прочно вошел в русскую культуру. Кто-то приведет как пример луганца Владимира Даля, кто-то — уроженца донецкого края Сергея Прокофьева… Мы же вспомянем стихи и песни.

В ряду произведений, неотъемлемо связанных с этим краем, прочное место занимает песня «Давно не бывал я в Донбассе», написанная известными советскими авторами Николаем Доризо и Никитой Богословским. В основе лежит реальная житейская лирическая история, и песня стала визитной карточкой края. Прекрасно исполнял ее Юрий Богатиков, сегодня поет молодой артист Сергей Волчков.

Не забудем известного поэта-песенника Михаила Матусовского, родившегося в Луганске в семье рабочих. Детские годы он провел в пролетарском городе, окруженном заводами, шахтами, железнодорожными мастерскими, узкоколейками. Учился в строительном техникуме, после окончания работал на заводе. Матусовский — автор знаменитой песни «На безымянной высоте» (1964). О послевоенных впечатлениях им была написана в 1946 г. песня «Вернулся я на Родину» (муз. Марка Фрадкина).

Вернулся я на Родину. Шумят березки встречные.

Я много лет без отпуска служил в чужом краю.

И вот иду, как в юности, я улицей Заречною,

И нашей тихой улицы совсем не узнаю.

Здесь вырос сад над берегом с тенистыми дорожками,

Окраины застроились, завода — не узнать.

В своей домашней кофточке, в косыночке горошками

Седая, долгожданная, меня встречает мать.

Здесь столько нами прожито, здесь столько троп исхожено,

Здесь столько испытали мы и радостей, и гроз.

Пусть плакать в час свидания солдату не положено,

Но я любуюсь Родиной и не скрываю слез.

Вернулся я на Родину. И у пруда под ивою

Ты ждешь, как в годы давние, прихода моего…

Была бы наша Родина богатой да счастливою,

А выше счастья Родины нет в мире ничего!

В известном кинофильме режиссера Владимира Басова «Щит