Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я этого не заслужил, Лабранца!
Смотри-ка, болонка оскалила зубы!
Лабранца попыталась вырваться. Чинг был ниже ее ростом, и она всегда считала, что сильнее его. А теперь обнаружила, что сильнее он — и намного. Ей и в голову не приходило... Он сжимал ее так, что она не могла вырваться. И, казалось, делал это с легкостью. Лабранца раньше и не догадывалась, что он значительно превосходит ее в силе и что все свидетельства обратного были притворством. Это унизительное открытие привело ее в ярость. И она никогда раньше не видела его разозленным.
— Ты расстроена, — прорычал он. — Я принес неприятные вести, но это не значит, что гонца надо убить.
— Убери свои лапы!
— Сначала извинись.
Извиняться? Перед Чингом?
Халат Лабранцы распахнулся в борьбе. Один из орденов Чинга больно вонзался ей в грудь. Она была бессильна. Больше того, ее попытки вырваться лишь возбуждали его.
Лабранца перестала сопротивляться, закрыла глаза и вытянула губы бантиком. Он сразу ослабил хватку и прижался к ее рту губами. И тут она ударила его коленом в пах.
Вот и кончилось восстание! Чинг, жалобно завывая, корчился на полу. Будет знать!
Лабранца отошла к столу и взяла в руки устав Основателя. Подумав минуту, она собрала со стола и все донесения. Затем прошла в дом и заперла все это в сундук. Затем переоделась. Когда она вышла наружу, ее секретарь плакал.
Он сумел подняться на колени, но дышал все еще с трудом. На его пышном наряде виднелись подтеки рвоты, а лицо позеленело.
— Собери эти книги, — сказала ему Лабранца, — и аккуратно сложи их в ящик. Потом отнеси в дом. Если не сможешь поднять нагруженный ящик, отнеси его пустым. И чтобы до захода солнца у меня была твоя копия тетрадки с кодами. А если у меня хотя бы возникнет подозрение, что ты сделал еще одну копию, я прикажу задушить тебя на площади. Добровольцев оказать мне эту услугу наверняка будет хоть отбавляй. Ты меня слышишь?
Его опять вырвало, но он кивнул, не глядя на нее и обеими руками держась за пах.
— Ты сделал себе копии ключей или просто открыл сундук отмычкой?
— Ключи, — проскулил Чинг.
— Принеси их. Что еще ты украл?
— Ничего, садж! — прохрипел он.
— Может, тебя еще ногой двинуть, чтоб ты понял, о чем я тебя спрашиваю?
Он упал ничком на землю.
— Не надо, садж! Я только переписал... сделал заметки... Я все тебе принесу. Все...
— Смотри у меня!
Лабранца повернулась идти, потом остановилась.
— Когда прибудут гости, размести их в Восточном крыле.
И она направилась во Дворец.
Гвин не отказалась бы остаться в доме для приезжих до конца своих дней. Бассейн с водой, поступавшей из естественного горячего источника, мягкие постели, вкусная еда, которую подавали почтительные слуги, — все это заставило ее заново осознать, какой тяжелый путь позади. А впереди ждала зловещая Лабранца Ламит, и потом долгое возвращение домой в Тарнскую Долину. Ни то ни другое не обещало ничего приятного. Сам дом, в котором их поместили, был примитивной избой, сложенной из цельных бревен, но это Гвин не пугало. Тибал объяснил ей, что здания времен Империи рухнули вскоре после того, как рухнула Империя. И вообще в Рарагаше часто рушатся дома.
Когда путники собрались во дворе и к ним вывели лошадей, они поняли, что и лошади хорошо отдохнули за ночь. Они были вычищены, и им, видимо, дали вволю овса. Даже Утренняя Звезда игриво пританцовывала. Во дворе раздавался стук копыт и окрики мужчин, но ни люди, ни лошади всерьез друг на друга не сердились.
Гвин собралась было сесть в седло, но тут ее за руку схватила Джасбур:
— Ордур куда-то исчез!
— Да? Когда?
— Ночью. Взял одну из ваших лошадей. Убью проклятого!
Гвин с трудом удержалась от улыбки. Джасбур стала необыкновенно привлекательной молодой женщиной, но вела себя, как ревнивая дурнушка. У нее было изящное и сильное сложение танцовщицы, черные огненные глаза и отливающие синевой волосы, но ей не хватало уверенности, присущей красивой женщине. Она не умела играть роль красавицы — да это и неудивительно, ведь она вполне могла через неделю превратиться в кулачного бойца.
— Думаешь, он поехал к Лабранце, чтобы вместе строить против нас козни?
Джасбур такая идея явно не приходила в голову. Она подумала и сказала:
— Я-то считала, что он сбежал к другой женщине.
— Зачем — когда у него есть такая красотка?
Джасбур повеселела.
— Спасибо, — сказала она, охорашиваясь. — Действительно, зачем? У нас все было так хорошо.
— Вот ты где, Гвин! — воскликнул Тибал, подходя с лошадью на поводу. — Какое отличное утро! Хочешь, я буду твоим гидом по Рарагашу?
— Конечно, хочу.
Гвин доверяла долговязому шуулграту так, как никогда бы не доверилась Ордуру, какое бы обличье он ни принял. Веселый и легкий в обращении, Тибал сам по себе был ей симпатичен. Кроме того, она считала, что раз шуулграты не смеют раскрывать известное им будущее, им нет смысла заниматься интригами.
Тибал лукаво ухмыльнулся:
— Мне надо сказать тебе что-то важное, предупредить тебя.
— Что это с тобой? Нарушил обет молчания? Ну говори.
— После — особой спешки нет. А где наш благородный Обновитель?
— Если ты обо мне так выражаешься, — рявкнул у него из-за спины Булрион, — то сейчас пересчитаю тебе зубы.
Тибал весь расцвел и сдвинул шляпу набекрень.
— Небось не пересчитаешь!
Старик вызывающе выпятил бороду.
— Очень-то на это не рассчитывай. Не успеешь оглянуться, как я перестрою и твое будущее, и твою физиономию.
И Булрион подмигнул Гвин.
Они выехали со двора. Тибал пристроился слева от Гвин и принялся весело болтать. Что-то он слишком многословен, с опаской подумала Гвин. Как бы Булрион не подумал, что он за мной ухаживает. Самой-то ей внимание Тибала доставляло не меньше удовольствия, чем чистая одежда и приятный пейзаж. Она опять почувствовала себя женщиной, а не пугалом. Ехавшие позади Тарны тоже смеялись и шутливо перебранивались — словно только вчера уехали из дома.
Небо было испещрено дивными маленькими облачками. Ярко светило солнце. Местность была прелестной, воздух теплым, даже усыпляющим. Вчера, спускаясь в кратер, путники уже были очарованы открывшимся перед ними пейзажем. Сейчас вокруг росли деревья и цветущие кусты, от которых исходил упоительный аромат. Хотя мощеная имперская дорога кое-где треснула от землетрясений, ее явно поддерживали в порядке и ехать по ней было легко. За истекшие сутки путники словно шагнули из зимы в лето, и физическое довольство вытеснило мысли об опасности. Новая страна и веселая болтовня Тибала так занимали Гвин, что время шло незаметно. Когда они спустились на дно кратера, от главной дороги отделилась дорога поменьше, и Тибал придержал лошадь.